«Я здесь»
Локи снова закрыл глаза. Ему всё ещё было больно дышать, но горький ком, разросшийся в груди множеством тугих узлов, словно распустил их, ослабнув переплетения и связи. Тор действительно был рядом. И вместе с этой мыслью Локи мог бы расстаться с жизнью. Отчаяние в душе одного юного йотуна отступало перед могучим Громовержцем. Сгорая в пепелищах великих кузен, оно рождало в себе его ещё слабую, но живую надежду. И Локи хотел остаться с ней, держать в трясущихся синих ладонях этот маленький огонёк, только бы не потерять его снова. Даже если всё это – иллюзия, подобная тем, которые он когда-то мог создавать. Даже если всё это – жестокий обман, призванный поиздеваться над ним ещё больше. Его брат снова рядом. Плотью или одной лишь мыслью, воплощённым воспоминанием. Локи больше не был один.
Когда Тор взял его на руки, Локи упёрся щекой в его плечо, продолжая цепляться кончиками пальцев за края тёмных доспехов. Встречный воздух сделался чуть прохладнее, помогая легче дышать, но Локи не открывал глаз, не шевелясь в объятьях брата. Сознание по-прежнему балансировало, то и дело накреняясь в одну или другую сторону. К земле или к бездне, зияющей манящим покоем, тёплым и бархатным. Позади остался шум машин и треск раскалённых камней. Прислонившись к груди Тора, Локи слышал частое биение его сердца. Самый настоящий, мелодичный звук во всём свете. Пусть соберутся вместе все Силы Девяти Миров и попробуют доказать ему, как глубоко он ошибся и обманулся – этот стук всё равно останется для него реальнее всех реальностей.
Чужие голоса Локи различил не сразу. Вновь его разум объяла пелена, ревностно и нехотя пропускающая внутрь себя всё постороннее, делая исключение лишь для Тора. Локи и сам не хотел больше ни видеть, ни слышать кого-то ещё. Его маленький мир мог вместить в себя лишь брата, желая существовать только для него. Но Тор опустил его на землю и Локи чуть приоткрыл глаза, замечая несколько силуэтов. Изломы молний вспыхнули в руках старшего брата и заполнили своим сиянием сознание Локи. Каменные стены и потолки шахты как будто смазались, поплыли серым чужеродные образы, и только белая, слепящая магия Древних Бурь оставалась самой собой. Одного за другим она поражала своих врагов, добравшись, наконец, до последнего. Серый лик принца Сигара выделялся чёрным взглядом и хищным оскалом. Лезвие мощного меча отражало сияние Громовержца, выбивающееся особым свечением сквозь глаза, продолжая потрескивать в пальцах. Еле слышно дыша, Локи наблюдал за их полупризрачным для него боем. Пальцы сжимали багровую ткань накидки брата, и Локи кутался в неё, будто сейчас она была его последней защитой.
Каменные подземелья дрогнули под тяжестью упавших на землю воинов. Длинные волосы Сигара рассыпались дождём по песку, а преданный ему клинок так и остался лежать на другом конце пещеры, слабо поблёскивая рубином в эфесе. Локи завороженно смотрел в белые глаза своего брата. Словно божество, ставшее даже могущественнее, чем Один Всеотец. Удар за ударом, руки Тора сотрясали камни, вбивая в них голову ванахеймского принца, у которого больше недоставало сил ни на крик, ни на стон.
И в этот момент Локи ощутил, как невидимые нити, пронизывающие всё Древо Иггдрасиль, сплетавшиеся вокруг руны Тейваз, вновь натягиваются между ним и Тором. Локи через силу набрал в грудь больше воздуха, и замер, сильнее открыв глаза, неотрывно глядя на брата. Заколдованные наручи ощутимо похолодели на запястьях, и выгравированные на стальной поверхности руны еле заметно потемнели, становясь более различимыми. Локи был слишком слаб, чтобы чувствовать всё в полной мере, но образы – обрывки кошмаров, которые он подсмотрел из сна старшего брата, пробравшись в них почти незваным гостем, начали мелькать тенями внутри истощённого разума. Сердечная боль Тора передавалась ему, всё больше с каждым ударом, и Локи задышал чаще, вновь слыша эхо голосов, криков и блики живых существ.
Собрав последние силы, Локи медленно отпрянул от стены.
- Тор, - хриплым голосом позвал он, стараясь говорить так громко, насколько мог. – Тор… - повторил Локи и медленно поднял руку, протягивая к старшему брату, вытягивая дрожащие синие пальцы. – Пойдём, - голос дрогнул. – Он не заслужил… смерть. Уйдём. Пожалуйста, брат…
Последние слова растворились шёпотом. Силы покидали его.
[AVA]http://funkyimg.com/i/2MFYJ.png[/AVA]

написано вместе с братом

На этот раз Локи обхватил Тора руками за шею. Багровая мантия прикрывала истерзанную спину, скрывая синюю кожу, и Локи уткнулся лицом в братское плечо, чтобы не держать отяжелевшую голову и не видеть солнечного света. Ему нужно было время, чтобы снова привыкнуть к дневной звезде, висящей золотым диском над Ванахеймом. Вскоре воздух сделался ещё свежее, а потом и вовсе принялся ласково перебирать в своих невидимых пальцах смольные волосы йотуна.
Локи держался за Тора так крепко, как мог. Больше помочь старшему брату было нечем. В его руках не было ни физической силы, ни магической. Тяжёлые стальные наручи по-прежнему холодили запястья, будто пытались сопротивляться чему-то. Головокружительные прыжки, которые совершал Тор, захватывали дух и как будто встряхивали все внутренности. Локи вцепился пальцами в доспехи, стараясь не мешать брату хотя бы этим, понимая, как сложно тому даются перелёты с одного края скалы до другого с тяжёлым грузом на шее.
Оказавшись на выступе, Локи отпрянул назад, оставаясь сидеть на камнях. Даже просто удерживаясь за Тора, он тратил силы. Снова натянув на плечи накидку, Локи опустил голову, пряча глаза от солнечного света. Когда Тор притянул его к себе в привычном жесте, Локи слабо улыбнулся, хватаясь за руку брата как за опору.
- Паршиво, - вымученно ответил он, глянув на брата багровыми глазами йотуна, но тут же отвёл их в сторону. Ветер в горах начал холодить кожу, сквозь пропитанную кровью накидку, и Локи чуть ссутулил плечи, пытаясь сосредоточиться. – Я бы сейчас выпил целое море, - проговорил он хрипло, как будто в шутку, но так и не поднял глаз.
- Эй…Эй, посмотри на меня, - мягко попросил Тор, заискивая взгляд брата. – Я достану воду… И еду. И мы вылечим все твои раны, ясно? – уверенно заявил он, все не отпуская брата. Осмотрев его лицо, но теперь в дневном свете столь очевидно истощенное и к тому же непривычно искаженное, Тор грустно улыбнулся. – Прости, что не пришел раньше. Я не знал, как добраться до Ванахейма, не привлекая внимания. И теперь нам нельзя привлекать внимания, пока не доберемся до моего катера…
Снова тяжело вздохнув, Тор сосредоточил хмурый взгляд на руках брата и взялся за цепь кандалов. Силясь их порвать, Тор лишь еще больше поранил еще не зажившую после прыжков руку, но с тихим рыком продолжил стараться, а после обреченно поджал губы.
- Не надо, прошу тебя, - прошептал Локи, прикоснувшись к обеим рукам брата, чтобы удержать от дальнейших попыток. – Это магия цвергов, их работа. Она бы не славилась на все Девять миров, если бы боги могли с лёгкостью её разрушить.
Он посмотрел в лицо брата, разглядывая его. Лишь теперь, в обрамлении солнечных лучей, от которых Тор загородил собой брата, Локи заметил коротко стриженые волосы, пыльные разводы на щеках и отпечатки крови. Это была кровь самого Локи. Опустив вниз багровый взгляд, Локи посмотрел на могучие руки Громовержца и свои собственные: синие кисти, пальцы, предплечья, принадлежащие ледяному великану. Свыкнуться с ними Локи ещё не мог. Но и прежний облик казался сном, обманчивым и сладким. Разве йотун мог быть братом сына Одина? Для себя самого ответа Локи не знал.
- Боюсь, я совсем не гожусь на роль, не привлекающую внимание, - глухо и устало отозвался он, отстраняясь, и глядя на рассечённые на предплечьях рунические бугры.
Тор слабо усмехнулся и согласно кивнул.
- Теперь из нас двоих ты самый неотразимый, - произнес он, надеясь вызвать улыбку на лице брата. Запоздало осознав, что вряд ли открывшаяся правда была для Локи хоть малость поводом для юмора, Тор уверенно взял его руки в свои, чтобы тот не рассматривал узоры на своей коже, а снова посмотрел ему в глаза. – Ты живой, это самое главное. И почти целый, осталось только набраться сил, и мы отправимся к гномам в Великую кузню! Они снимут с тебя эти дурацкие кольца, - ободряющим тоном произнес Тор.
«А что потом?..» - тут же прозвучало в голове Локи. Мгновение растянулось, и ответа не последовало. Так же, как и слов на тонких губах, высказавших бы эти мысли. Локи завороженно смотрел на брата, видя, как ярче неба светятся лазурью его глаза. Руки Тора согревали, да и сам он светился надеждой, как солнце, висевшее за его затылком. Но в душе Локи она всё ещё была ничтожно мала. Всего лишь маленький огонёк, рискующий погаснуть от одного дуновения ветра. И всё, что поддерживало этому огоньку жизнь, было связано только с Тором: он и был этой надеждой, сам в себе. Но то, что существовало вне его – весь прочий мир – омрачилось для Локи, потемнев так же, как грозовые небеса над Асгардом, в день, когда Один отдал Локи Рангвальду.
Багровые глаза блеснули влагой, наполнившись печалью, но вместо ответа Локи улыбнулся, растягивая синеватые губы, и согласно закивал. Синие пальцы сжали руку брата, как единственную опору. Держась за него, Локи медленно поднялся на ноги, цепляясь братский доспех. Крепко стиснул зубы, шумно дыша через нос, он не рискнул отпустить Тора.
- Я готов, - прошептал он, слабо улыбнувшись.
[AVA]http://funkyimg.com/i/2MFYJ.png[/AVA]

Локи не задумывался о том, как именно они с Тором будут выбираться из Ванахейма. Сейчас он был совершенно неспособен на то, чтобы выдавать какие-то хоть немного конструктивные идеи. Боль никуда не ушла, и шедшая с ней рука об руку изнеможённость заполнила свинцом каждую мышцу его тела. Но, если раньше мысль о том, чтобы пропасть в беспамятстве казалась желанной, то теперь Локи изо всех сил удерживался в сознании. Он не мог позволить себе провалиться в обморок и доставить этим Тору ещё больше проблем.
Брат действовал довольно уверенно, что, в общем-то, всегда было ему свойственно. И, с учётом того, что сейчас Тор был немного другим Тором – более разумной и могущественной версией самого себя – можно было предположить, что все дальнейшие действия у него уже спланированы. Ну, не все, хотя бы половина. Но когда брат затормозил у спуска с горы, отодрал знатный кусок древесной коры и заявил, что по причине нехватки времени они «поедут» вниз напрямик, Локи засомневался во всём даже своим ослабленным, плохо воспринимающим реальность рассудком.
- С ветерком? Отсюда?.. – Локи опасливо и непонимающе воззрился на Тора, но тот поспешил добавить «Не бойся», а дальше снова действовал без особого спроса. 
Выбора у Локи действительно не было. Сам он не только был не способен придумать альтернативный вариант спуска, но и вряд ли смог бы преодолеть всё это расстояние на своих двоих. Пройдёт совсем немного времени, прежде чем Сигар придёт в себя и стремглав бросится натравливать на беглецов всю армию своего отца. А, как заметил сам Локи, синекожий йотун не сможет остаться незамеченным и проскользнуть не пойманным.
Если бы не проклятые кандалы, братьям не составило бы никакого труда добраться до места назначения. Локи превратил бы себя в какого-нибудь трактирного верзилу, а Тора – в Сиф, к примеру. Смотрелись бы замечательно.
Не сопротивляясь и не споря, лишь продолжая молча опасаться последствий от выбранного братом метода, Локи взобрался ему на спину и крепко обхватил его руками, вновь уткнувшись лицом в его плечо. По ходу движения их потрясывало, мотыляло то в одну, то в другую сторону, и Локи чувствовал, что брат прекрасно справляется с распределением веса. Будь Локи в другом состоянии, он сумел бы управиться не хуже, хотя, в этом случае, долго бы припирался на вершине склона, продвигая идею с перевоплощением в Сиф. 
Локи чуть не лишился духа за всё время «полёта» на самодельной доске, и когда всё прекратилось, а брат подытожил своим оптимистичным «Это было весело!» (и ещё что-то там про повторить…), почувствовал, как его восприятие действительности на секунду тошнотворно накренилось куда-то в сторону. Но Тор не спешил отпускать его на волю, и тут Локи обнаружил, что тот самый катер, о котором он говорил, спрятан ни где-нибудь, а в кроне одного из огромных тысячелетних ванахеймских деревьев. Прижавшись к брату по новой, Локи вновь спрятал своё лицо за его шеей, и облегчённо выдохнул только тогда, когда они оказались на верху, в асгардском транспортном катере.
Локи бессильно растянулся на дне катера, кутаясь в плащ, в которым брат его заботливо завернул.
- Я скоро вернусь, - пообещал Тор и Локи просто кивнул.
- Не улетай без меня, - добавил брат зачем-то, словно Локи действительно могло прийти подобное в голову. Додумывать причинно-следственные связи не было никаких сил и Локи списал фразу в разряд шуток.
Тор быстро исчез с глаз, спрыгивая вниз, а Локи так и остался лежать на дне катера. Высовываться было неразумно, и совершенно не хотелось. Высокие борта катера, напоминавшие лодку, защищали от ветра, как и нависающая над ним листва. Солнце пробивалось сквозь неё довольно лениво, и Локи, сузив от усталости глаза, смотрел, как мелькают лучи меж множества огромных листьев, переплетающихся друг с другом в бесконечном союзе. Ветви тихо покачивались на ветру и, глядя на них, Локи медленно погружался в сон, убаюканный тихим шелестом. Какая-то часть его сознания не хотела расслабляться, напоминая о возможной слежке, об опасности, возможно, рыскающей где-то рядом; но вторая уже почти не могла ничего слушать, отдаваясь в руки сладкой дрёме.
В объятиях полузабытья Локи видел берега Великого озера. Мелкая галька и тихо накатывающая на неё вода, переливающаяся в лучах полуденного солнца. Шум Золотого города остался где-то в стороне, и вокруг царила лишь красота острова, висящего в космическом пространстве. Где-то ближе к горизонту лазурный небосвод встречался со звёздной синевой бесконечности, ближе всего к которой протягивался лишь один Бифрёст. На пустынных берегах, по которым младший принц любил придаваться одиноким прогулкам, всегда царила тишина и спокойствие. Сидя здесь, нежась в лучах солнца, с очередной книгой, Локи часто думал о том, что не похож на всех, кто его окружал. Немного другой, неуловимо, необъяснимо, но другой – даже среди тех, кто назывался его народом. В детстве Локи воображал, как наступит день, и он познает до конца все свои возможности. Тогда и только тогда жизнь будет, наконец, совершенной и полной. И все эти годы он жил ожиданием этого дня, стремясь к нему так, как мог…
И этот день настал.
Виды асгардских просторов заволокло багровым полотном. Локи нахмурился, видя во сне снежные бури и извергающиеся вулканы. А потом внутренний слух наполнил отдалённый и мерный стук кузнечных машин…
- Локи, я вернулся! – йотун вздрогнул, резко открывая глаза, но перед ним был только Тор. Приютивший их огромный дуб всё ещё нежился в лучах солнца, не предвещая никакой опасности.
Тор раскрыл мешки, и Локи, таращась на еду пару секунд, бросился к одному из бурдюков с водой. Кривясь из-за собственных резких движений, он открутил затычку и стал жадно поглощать содержимое. Вода потекла по подбородку и торсу, и Локи выплеснул немного себе на лицо. Если бы только это было возможно, он бы окунулся в эту воду весь. Не выпуская бурдюк из рук, Локи потянулся к еде, набивая рот кусочками хлеба, сыра и какими-то ягодами. Разжевав их немного, он тут же запивал водой, проглатывал и повторял всё снова. Ему так хотелось пить и есть, что он попросту не успел сказать Тору и слова благодарности, занятый только едой, пока брат уводил их лодку прочь от Ванахейма.
Катер взмыл в воздух, поднимаясь всё выше и выше, пока не преодолел слои атмосферы и не выбрался в открытое, безбрежное пространство космоса. Небо вновь сменилось звёздной синевой, только на этот раз наяву. Насытившись, Локи засмотрелся на то, как проплывают мимо потоки звёздного ветра и мерцают из бесконечности далёкие звёзды. Может быть, какие-то из них уже давно погасли, но свет, отброшенный однажды, всё летел через расстояния и был виден двум изгоям, плывущем на одиноком катере от планеты к планете.
Не самое безопасное занятие. Да, боги всегда были среди тех существ, которым не так уж ущербно пребывание в открытом космосе. К тому же технологии асгардских открытых кораблей позволяли сохранять вокруг корпуса пригодную для жизни атмосферу внутри невидимого купола, из-за которого казалось, будто ладья плывёт посреди открытого пространства подобно лодке на волнах реки. Но малые корабли не были рассчитаны на длительные путешествия и, помня об этом, Локи немного опасался, что их верное судёнышко не переживёт ещё одного межпланетного плавания.
И тогда придётся измышлять что-то другое. Только, похоже, это было их меньшей проблемой. Оторвав взгляд от звёзд, Локи обернулся, глядя на то, как Тор откупоривает какие-то склянки с мазями или чем-то подобным. Сколько ещё законов брат нарушил ради того, чтобы спасти ему жизнь? Хотя самым страшным из них было слово Одина Всеотца. Локи прекрасно осознавал, что старший брат пошёл наперекор приказу своего короля и отца. Один не мог изменить своего слова и дать благословение Тору на то, чтобы ворваться в ванахеймское царство и самовольно забрать оттуда Локи, на чьё пленение сам дал согласие. Локи не собирался возвращаться в Асгард. Не мог, и думать об этом было слишком тяжело. Но не менее тяжким стало осознание, что по его вине старший брат, возможно, не сумеет сделать этого тоже. С печалью глядя на брата, Локи хотел что-нибудь сказать, но всё никак не мог найти слов. Не хотелось даже самым малейшим напоминанием причинять Тору боль. Ведь тот прекрасно осознавал, на что пошёл и чем жертвовал.
Тор тем временем с присущей ему решительностью принялся за лечение, откупоривая баночки с какими-то названиями. Локи прекратил есть, посчитав, что такими темпами может расправиться со всеми продуктами, что было не слишком разумно с учётом дальности полёта и недавнего вынужденного голодания. Повернувшись к брату спиной, он чуть скривился, пока тот снимал с его спины свою плащаницу, успевшую немного пристать к открытым ранам, но, когда Тор стал наносить какие-то мази, и вовсе вцепился руками в два борта катера, крепко сжав зубы. Лечебные настои холодили поначалу, но потом температура их начинала повышаться и болезненно пощипывать рассечённую кожу.
Локи терпел, не проронив ни звука, лишь жмурился и иногда шумно дышал. Пару раз показалось, что метал катера чуть прогнулся под синими пальцами. Когда брат управился с его спиной, Локи повернулся к нему лицом. На груди и в районе рёбер было несколько кровоподтёков от ударов, выделяющихся некрасивыми побагровевшими синяками на синей коже.
- Тут я сам, спасибо, - тихо проговорил Локи, беря из рук брата приготовленную склянку.
Он втирал мазь туда, где чувствовал боль. Ещё не каждый удар успел проявиться на коже, и Локи надеялся, что ванахеймские снадобья помогут этого избежать. Под собственными пальцами он чувствовал рунические бугры, видел, как мазь остаётся на синих пальцах, под тёмно-синими ногтями. «Теперь ты из нас самый неотразимый» - прозвучало в голове, и, не поднимая головы, Локи еле заметно грустно хмыкнул. В краткие секунды сна он видел себя «нормальным», и теперь вновь не мог отвязаться от чувства, будто облик йотуна – не его истинный вид, а последствия колдовства. Проклятье, заключённое в двух испещрённых древними рунами наручах. Он не понимал, отчего вид синекожего существа с кровавыми глазами не мешает Тору видеть в нём своего брата, но сам Локи не мог поверить ни ему, ни себе. Теперь он и вовсе не знал, во что верить…
Окончив своё самолечение, Локи поднял взгляд и смущённо улыбнулся Тору, видя следящие за ним лазурные глаза.
- Спасибо, - прошептал он, стараясь скрыть в улыбке печаль, и протянул склянку брату.
Глядя ещё пару секунд, Локи вдруг посерьёзнел. А потом подался вперёд, бережно прикасаясь пальцами в ладони брата, и несмело сжал её в своей.
- Спасибо, что… пришёл за мной, - произнёс он предательски дрогнувшим голосом.
[AVA]http://funkyimg.com/i/2MFYJ.png[/AVA]

Импровизированное ложе, которое брат соорудил из своих же собственных лат. Это выглядело немного забавно, ещё и потому, что другого способа не было. Кровать, дом и их единственное пристанище – это просто лодка, из дерева, металла, некоторых механизмов и простейшей магии. Сложно понять. Почти невозможно отделить одно от другого. Асгардская ладья, высеченная обыкновенными мастерами, плыла сквозь космос, будто по совершенно гладкому, спокойному застывшему как зеркало звёздному морю. Потоки космических ветров стелились еле заметными пологами, рассечённые пополам кормой, напоминавшей плывущую по воде птицу. Кажется, сейчас она расправит крылья и взмоет ещё выше – туда, где обитают могучие дневные светила.
Туда, к Верховным богам…
Беспомощность. Кроваво-красные глаза следят за действиями аса, единственного родного сына Одина Всеотца. Сердце в синей груди бьётся мерно, стук за стуком. Словно шаг за шагом. Но вокруг каждого удара что-то тяжёлое, непонятное, и… болезненное. Эмоции. Рвутся наружу, пытаясь просочиться сквозь кожу, вырваться из уз грудной клетки, и, в то же время, продолжают оставаться в тени. Что сделать? Подойти к нему, прикоснуться, заставить посмотреть на себя? А потом?.. В багровом взгляде нет уверенности, в синекожей плоти нет силы. А между ним и лазурной тоской – стена. Стена…
Брат привлекает к себе. Отчего всю душу сжимает безысходность? Чья она? Его или брата? Придерживаясь рукой за него, медленно опуститься с ним рядом. Боль впивается под бинтами и повязками. Закрыть глаза на мгновение, чтобы представить её, свою боль, собрать в одну точку и подавить. Она отступит, она успокоится. Она – хищный зверь, над которым нужно доказывать свою власть. Но ещё она – чудовище, которому не удалось лишить его жизни. А значит им быть друг с другом. Целую жизнь. И это – не то, что вспороло его кожу, окропило его кровью чужую землю. Эта боль рождается не от плетей, клинков и ударов.
Головой на чужое плечо и прижаться к братской груди. Это видят лишь звёзды. Одинокая ладья, ненавидимая двумя мирами, и двое в её сердцевине: ас и йотун в его объятьях. Должные быть врагами друг другу в глазах Девяти планет и измерений. Но отчего-то оставшиеся братьями.
Родное сердце бьётся под самым ухом. Неровно, взволнованно. Молчать, затаив дыхание, чтобы не спугнуть этот стук, бережно прислушиваясь к нему. Вокруг него пульсирует смысл, в нём – суть мироздания. Маленький огонёк, трепетный и ранимый, живущий внутри широкой груди истинного воина. Медленно поднять руку и положить синюю ладонь на эту грудь, рядом с трепещущим сердцем.
Успокойся, успокойся…
Брат говорит, вспоминая прошлое. Молчать, слушая растворяющиеся в космосе слова. Багровый взгляд дрогнет, устремлённый куда-то в сторону. Под частый стук слышать удары собственной боли – искалеченной птицы, пытающейся вырваться из клетки. Её попытки тщетны, потому что стальные прутья держат неумолимым частоколом. Она лишь переломает свои крылья и упадёт к их основаниям. Душу затапливает жаркое болезненное марево. За пеленой космической вечности лежит Асгард. Где-то там, в череде записанного Норнами прошлого остались те двое мальчишек. Кажется, голос младшего из них совсем потерялся и лишь шепчет. Он – не он. Он – кто-то другой. Отпечаток на нитях времени. Всего, что было там, больше нет. Исчезло, потерялось, растворившись в звёздных ветрах.
Но память…
Закрыть глаза, нахмурившись, чувствуя, как горечь подступает к самому горлу. Брат молчит. Хорошо, что не видит синего лица. Сердце брата постепенно выравнивается. Шаг за шагом. В его руках – тепло. Слушать, как бьётся его сердце – этого стоит целая жизнь…
Если бы я выбирал свою смерть, то лучше вот так. Здесь. Посреди звёзд и рядом с тобой. В твоих руках. Растворится и пропасть, оставшись лишь в твоей памяти. Не забудь меня. Не отрекись от меня. Как обещал. Как ты обещал.
Одинокий голос наполняет всё пространство. Колыбельная, что слышат звёзды и вся чернота безвременья. Каждый звук – тёплый. Каждый звук – печаль и грусть. Боль. Её слишком много на двоих. И у каждого она – своя.
Забывать, как дышать, пока звучит тихая подрагивающая одиноким огоньком песнь. Сладкая и тяжкая, боль разливается по всему телу, свинцом на веки. Песнь звучит под мерный стук сердца, совпавшего с ней в такт. Синие пальцы закрывают широкую грудь воина ещё сильнее. Защитить этот стук, не дать огоньку погаснуть. Прижаться крепче, пряча лицо.
Закрыть глаза.
По синим щекам побегут слёзы. Молчаливые и горячие. Вырывающиеся из сердца ледяного монстра. Сдержать их нет сил.
Больше нет сил.
Прости, что остался по другую сторону твоих битв…
- Прости меня, брат…
Еле слышные слова, улетевшие вслед замолкшей песни.
Мысли – во мрак.
Уснуть…
[AVA]http://funkyimg.com/i/2MFYJ.png[/AVA]

в соавторстве с братом

Локи проснулся от запаха гари. Едкий, наполненный пылью ветер пронёсся мимо асгардской летающей ладьи, шурша мелкой каменной крошкой по стальной обшивке. Запах неприятно защекотал гортань, и, нахмурившись, йотун разлепил глаза. Тор по-прежнему был рядом и, похоже, Локи так и проспал на груди брата, даже не шелохнувшись. Одной рукой Тор всё ещё поддерживал его за плечи, и тихое дыхание Громовержца слышалось над самой головой. Сколько могло пройти времени, Локи не понимал. Сон оказался настолько глубоким, что йотуну стоило некоторых усилий, чтобы осознать, где именно они находятся и что происходит. Катер медленно снижался, а вокруг виднелось жёлто-коричневое небо, затянутое тучами. Где-то под ними должна была быть земля, к которой они, судя по всему, постепенно приближались.
Догадка заставила окончательно проснуться. Локи приподнял голову, проведя рукой, которой закрывал брата, по его плечо.
- Тор, - позвал он негромко, но несколько напряжённо, - проснись, мы в Нидавеллире. И… похоже, теряем управление.
Слегка встрепенувшись, Тор разлепил глаза и с хмурым видом посмотрел сначала на Локи, а потом и на возникший вокруг них дым. Он не помнил, что именно ему снилось, не помнил, как заснул, но, видимо, умиротворенная обстановка не оставила его в стороне и притянула в такие же уютные объятия, в которых Тор держал спящего брата. Тот уже не выглядел настолько измотанным, и потому Тор мог сосредоточиться на происходящем вокруг них. Неуклюже встав на ноги, он перебрался к рулю шлюпки и отмахнулся от назойливой каменной крошки, заслонившей ему обзор. Переведя руль повыше, Тор занизил нос шлюпки, чтобы начать спуск, и различил среди облаков звездной пыли странные темные силуэты.
- Это еще что такое?.. – спросил он вслух, когда широкая тень пронеслась мимо их ладьи среди пыли над головами братьев.
Вдруг облако дыма рассеялось и Тор открыл от удивления рот, поспешно надавив на рычаг руля резко вниз, чтобы увернуться от столкновения с огромной железной конструкцией, возникшей на их пути. Еле вывернув ладью в вертикальный спуск, Тор не стал сбавлять скорости и вывел шлюп на безопасную дистанцию подальше от оказавшейся на их пути звездной кузни.
- Это было близко! – нервно усмехнувшись, произнес Тор, глядя сначала вверх, на кузню, а потом на Локи, которого не успел предупредить о своих маневрах.
- Да уж!.. нервно бросил Локи, отпуская борт катера, в который вцепился, когда тот внезапно махнул в сторону.
Он прикрыл рукой глаза от пыли, которая, кажется, будто повисла в воздухе, запутавшись в густых облаках, второй вновь придерживая багровую плащаницу. Раны под слоем повязок, которые в обилии своём теперь служили неким подобием одежды, тревожили намного меньше вчерашнего дня, если, конечно, оба брата не проспали в своей ладье больше суток. В любом случае, Локи чувствовал больше сил в собственном теле, и ныне приглушённая боль почти не сковывала движения. Раздобытые Тором ванахеймские мази и снадобья явно работали.
Пока брат продолжал управлять их маленьким кораблём, Локи успел приложиться к бурдюку с водой и набить рот хлебом, сыром и фруктами. При этом он то и дело крутил головой, оглядывая пространство, в которое они всё больше погружались. Каштаново-жёлтые облака оставались в вышине, расступаясь перед лавирующей между пыльными ветряными потоками катером, и прищуренному багровому взгляду всё больше открывалась земля. Это была целая планета, равнины и горы по кайме горизонта. Но, то ли из-за пылевых бурь, то ли из-за странных облаков, висящих слоями слишком низко над землёй, Локи никак не мог различить зелёного ландшафта, водоёмов, или поселений, которые должны были уже быть видны с борта асгардской ладьи.
Поднявшись на ноги, Локи подошёл к Тору, вставая рядом.
- Кажется, наше маленькое судно испустит дух, когда мы приземлимся, - проговорил он, окидывая взглядом катер. - Мы заставили его пройти слишком длинный путь. - Прикоснувшись к руке Тора, Локи заглянул в его лицо. - Тебе нужно поесть, брат. Позволь, я поведу.
Несколько удивленно взглянув на Локи, Тор вдруг задумался о том, что ел в последний раз на Сакаре. Удивление вдруг сменилось ухмылкой над самим собой. Когда-то давно он бы не упустил ни одной возможности перекусить, а теперь о еде не задумывался вовсе, настолько не было времени на такую банальную радость. Однако, его разум был куда голоднее тела, ведь Тор точно был сыт. До перемещения во времени его желудок явно был набит асгардскими яствами.
- Спасибо, Локи, - тем не менее благодарно произнес Тор, осторожно положив руку поверх предплечья брата в теплом дружеском жесте. – Постараюсь не съесть все, что там осталось, - добавил он скорее для проформы, чем всерьез, поскольку, стоило ему оказаться у мешка с едой, Тор практически ни к чему не притронулся и лишь выпил пару глотков воды, чтобы прийти в себя после сна и неожиданного стресса.
- Тебе лучше, правда?.. – неожиданно спросил он, подняв на брата от чего-то неуверенный, едва ли не робкий взгляд.
- Намного, - бросил Локи через плечо, держа управление катера, и улыбнулся. - Не знаю, сколько мы проспали, но принесённые тобой лекарства явно успели подействовать.
Отвернувшись от сидящего позади брата, чтобы следить за посадкой и не пропустить ещё что-нибудь неожиданное, внезапно возникшее из-за облаков, Локи мысленно погрузился в воспоминания о последних событиях. Он концентрировался на образе брата, сияющем молниями посреди красноватых душных шахт, всё ещё гудящих где-то в подсознании мерным стуком подземных машин. Так же, как Тор вытащил его из ванахеймского ада, так и сейчас мысли о нём словно распугивали всю ту тьму, неизбежно и постепенно возвращающуюся к Локи. Забвение после сна, освободившее его от памяти, от реальности - от самого себя! - улетучивалось, уступая место его разрушенной жизни. И вновь лишь один Тор был в ней уцелевшей частью. Не разбившейся о камни, как фреска с изображением Одина Всеотца, упавшая к ногам Локи.
- Хотя, меч я, наверное, ещё не удержу, - нарочито бодро выпалил он, не сводя глаз с открывающегося вида. - Да и... ничем другим помочь не смогу, - закончил он тише, вспомнив о своих кандалах.
Массивная цепь, соединяющая два наруча, покачивалась из стороны в сторону, между синих рук, чуть задевая руль управления. Посерьёзнев, Локи сглотнул, больше не глядя на Тора. В памяти мигнул момент, когда исписанные рунами оковы сомкнулись на его руках, вновь обратив его йотуном. Асгард. И стонущая буря за золотыми стенами.
- Ты уж прости, сейчас из меня никчёмный помощник, - против воли, Локи растянул губы в улыбке и снова бросил косой взгляд на брата, всеми силами стараясь не выдавать своих печалей.
- Мы здесь для того, чтобы тебе помог я, брат мой, - с улыбкой ответил Тор, следя за Локи. Набрав в ладонь немного орехов, он пересел поближе и указал пальцем на открывающийся горизонт планеты. – Гномы снимут с тебя эти дурацкие оковы, мне они сделают новое оружие, и тогда мы найдем более крепкое судно и отправимся за Таносом! – уверенно и воодушевленно закивав самому себе, Тор почувствовал привычный прилив сил.
- Кстати об этом, о Таносе, - Локи вновь посерьёзнил. Облака лоскутами плыли мимо и про себя Локи отметил, что нигде в обозримой близи не видит никаких птиц. До сего дня ему не приходилось бывать в мире цвергов, не считая того единственного раза в детстве, когда случайно обнаружил трещину между мирами у берегов Великого озера. Тогда он оказался внутри одной из кузен, не успев разглядеть простиравшегося за её пределами мира, но, казалось, Нифльхейм должны были населять и другие живые существа.
Локи перевёл изучающий взгляд на Тора.
- Ты так и не рассказал, кто это, - произнёс он с любопытством.
- Это очередной монстр, которого мы с тобой уничтожим раз и навсегда, - все с той же улыбкой ответил Тор, но взгляд его на этот раз не отражал и блика той лучезарной улыбки, что была всего минутою назад цветущей. Теперь он старался ее удержать, лишь бы не выдать вдруг провалившейся в груди основы, на которой он старался построить свою уверенность в победе. Ему нужен был новый молот, а еще ему нужен был его брат, здоровый, невредимый, и что не менее важно – сражающийся на стороне Тора во благо Асгарда и их самих, их семьи. Ему стоило огромных усилий не вспоминать произошедшее на борту украденного с Сакара судна в деталях, которые остались на его сердце еще не зажившими рубцами, но сам факт… Кем был Танос для Тора?.. Убийцей. Монстром, забравшим жизни его людей, его лучшего друга и в итоге его брата. Задумавшись о своем, Тор вдруг понял, что молчит слишком долго. Проморгавшись, чтобы прогнать поселившуюся в глазах тоску, он снова попытался улыбнуться уверенней, хотя разум отчаянно горел в огне растерянности – что Тор мог сказать Локи из того, что знал из будущего?
- Он уничтожает планеты, - хрипловато ответил Тор, постепенно приходя в себя от звука собственного голоса. - Называет себя судьбой Вселенной, и его сила постоянно растет. Сейчас он где-то на другом ее краю вместе со своими приспешниками, и будет лучше, если мы остановим их раньше, чем они доберутся до нас.
Локи не ответил, переваривая произнесённые братом слова. Что-то во всём этом никак не давало ему покоя. Не говоря о том, что выданной Тором информации в виде формулировки «монстр, которого нам надо убить» было откровенно мало, Локи ловил себя на ощущении, что само намерение найти этого Таноса и уничтожить его было таким же скоропалительным, как и недавняя уверенность в двойном правлении. Так же, как Тор шагал через асгардский дворец со словами «я скажу отцу, что мы будет править вместе», толком даже не испросив Локи, хочется ли ему этого, так и теперь брат твердил о Таносе и только о нём. Но все эти мысли Локи не высказывал вслух. Кем бы ни был Танос, именно из-за него Тор дал клятву Тюру Всеотцу – в этом Локи был уверен на девять из десяти. Расспрашивать о деталях было ещё рано, пусть и необходимо. Вот только Тор всё время торопил события, и в этом Локи вдруг ощутил самую главную опасность. Высшие позволили Тору, сыну Одина, переплести нити чужих судеб. Выковать молот и убить одного конкретного врага – всё не могло быть настолько просто.
Локи тяжело вздохнул. Катер продолжал терять высоту и Локи вёл его вниз, всё сильнее вцепляясь руками в рукоять управления. От обилия плотных облачных масс ладью начинало немного потрясывать. И, чем ниже они опускались, тем больше Локи казалось, что вокруг них становится холоднее.
- И ты знаешь, где именно его нужно искать? – осторожно поинтересовался Локи, щурясь, глядя перед собой. – В чём его сила, если он так…
Локи не договорил, замолчав на полуслове. Асгардская ладья опустилась ещё ниже, наконец, преодолев многоуровневые облачные замки, и перед двумя братьями открылся вид на Нифльхейм. Высокие скалы покрывали снега, а в отблесках то и дело проскальзывающего сквозь облака солнца серебрились вечные льды. Равнины светились синевой, и с высоты птичьего полёта снежно-ледяной покров расползался по земле, будто паразитирующая болезнь. От неё к небесам поднялся ветер, сменяя тёплые потоки откровенно морозными. Вокруг совершенно не было птиц, и казалось, что и на всей планете не осталось ни одной живой души: там, куда не добрался снег, серели голые тёмные скалы и потрескавшаяся земля.
- Всеотец, что это?.. – прошептал Локи, нахмурившись. – Как будто цверги продали свой мир Йотунхейму.
Всё больше и больше погружаясь в холод, катер, наконец, приземлился на одной из заснеженных равнин, в окружении кольца обледеневших скал. Внутри одной из них виднелась щель, служившая входом, в котором дребезжали жёлто-красные огни. Локи остановил механизмы и при последнем щелчке внутри катера послышался нехарактерный скрежет. Асгардская ладья испустила последний дух, преданно и самоотверженно доставив своих принцев до места назначения. Точнее, одного принца и одного изгнанника.
Уже почти по привычке Локи натянул на плечи багровую мантию, но на этот раз не потому, что чувствовал холод – йотунхеймская кровь ощущала себя вполне комфортно в центре царства снегов, - а потому что не хотел демонстрировать свой истинный облик. «Зачем цвергам помогать йотуну?» - с каждой секундой этот вопрос становился всё более и более актуальным. Локи остановился и взглянул на Тора.
[AVA]http://funkyimg.com/i/2MFYJ.png[/AVA]

Догнав Тора в конце лестничного спуска, Локи затормозил перед выставленной рукой, остановившись за спиной его как вкопанный, и затаил дыхание. Величественный вид древних гномьих кузен, что увидели кроваво-красные глаза, и завораживал и пугал. Неприятным, липким воспоминанием расползались в сознании такие же красные огни ванахеймских кузен, а шипение печей напоминало тот огромный каменный круг, который приходилось сдвигать из последних сил, но перестать таращится на изобилие механизмов Локи просто не мог. Неслышно отступив на полшага назад, чтобы погрузиться в тень, Локи смотрел, как поблёскивают в извивающимся пламени механизмы, аналогов которым никогда не приходилось видеть даже в Асгарде. Испуская пар, двигая гигантскими поршнями, конструкции которых улетучивались куда-то под высокие каменные потолки, исцарапанные временем машины неустанно ковали, плавили, извлекая из жидкого огня, металла и камня то, что по силе могло сравниться лишь с магией. Отчего при этом могучие творцы сами не обладали ни крупицей колдовства всегда казалось Локи циничной насмешкой Высших. Но, глядя на всё то, что день за днём создавали эти уродливые руки, понимал, насколько опрометчивым было бы вселить в алчные души цвергов могущество нематериального рода.
И вдруг зазвучал голос Тора, изымая Локи из размышлений. Широко распахнув глаза, он поймал взгляд брата, но всё же неотступно двинулся вслед за ним, не произнося ни слова. Невысокие, коренастые умельцы тоже вздрогнули от неожиданного чужеродного возгласа, остановив свою работу. Локи не отставал от Тора ни на шаг, снова сжимая в пальцах багровую, пропитавшуюся кровью плащаницу. Молча следовать за братом – всё, что он мог. Заметно напряжённый алый взгляд скользил по лохматым фигурам, по морщинистым лицам, ожидая подвоха.
Ждать не пришлось долго: цверги похватали своё оружие, наставив на братьев, и Локи, встав спина к спине рядом с Тором, чуть отстранился от норовившего уколоть его копья. Но когда над их головами пронёсся ответ короля гномов, Локи, повиновавшись врождённому любопытству, выступил из-за спины брата и встал рядом, задрав голову, чтобы разглядеть говорившего. Король Эйтири, кажется, не особо отличался от своих подданных. Такой же взъерошенный, косматый и несуразный. Но, всё же, в руках, схватившихся за перила балкона, пока перебрасывался фразами с сыном Одина, угадывалась большая сила и, в то же время, умения и искусность, выработанная опытом за сотни сотен лет. На мгновение Локи представил, что когда-то, может быть, даже в этой самой кузне на их месте стоял сам Один и тоже предлагал Эйтири сделку. Вот только тогда последний наверняка не позволил себе взирать и обращаться ко Всеотцу сверху вниз.
Тор действовал в лучшем своём стиле – прямолинейно в лоб. Но, кажется, именно так и надо было говорить с этими существами. Локи изучающе следил за Эйтири, наблюдая, как тот отреагирует на предложения Тора, но поймал направленный на себя взгляд. В глазах гнома блеснуло пренебрежение.
«Это же йотун» - зазвенело в ушах, но на синекожем лице не дрогнул ни один мускул.
Но когда Тор бросил цвергу мешочек с драгоценными камнями, Локи не удержался оттого, чтобы не взглянуть на брата. С тонких губ не сорвалось ни одного звука, ни одного вопроса. Но последнее отчётливо читалось по алым глазам. И, к удивлению, выложенных Тором богатств оказалось довольно для гнома.
Локи чуть напрягся, забывая, как дышать, когда к нему приблизились двое подручных Эйтири, держа в руках свои инструменты. Локи вытянул перед ними руки, подставляя наручи под зубила и молотки. Действуя совершенно синхронно, те прикоснулись острыми клиньями к наручам и на исписанной рунами поверхности, казавшейся всё это время монолитом, вдруг проявились стальные швы, сомкнувшиеся щелчками на руках Локи несколько недель назад. Занеся небольшие молоточки, цверги одновременно ударили по стальным головкам и наручи, снова щёлкнув, расстегнулись, падая вниз с тонких синих запястий.
Локи коротко судорожно вдохнул, глядя на собственные руки. Медленно, словно робкие просветы, на предплечьях и ладонях стали проступать светлые пятна, стирая синеву и рунические бугры. Вот сделались нормальными ладони, исчезла синева с плеч. Локи почувствовал, что и внутри него спадает какой-то барьер, будто заколдованные цепи сковывали не только плоть, но и часть его души. Зажмурившись, он быстро закрыл лицо руками, тяжело дыша сквозь ладони, а потом медленно опустил их, вытирая собственное лицо.
Секунда и всё закончилось. Нахлынувшая сила улеглась, успокоившись. Когда Локи убрал ладони от своего лица, он уже вновь был принцем Асгарда. Чуть перепуганное лицо аса сделалось бледнее обычного, с тонких, почти бесцветных губ срывается частое дыхание. Вновь изумрудные, широко распахнутые глаза взирают на брата, ожидая от него реакции. Правда ли, что он снова «нормален»? Вокруг не было зеркал, да и Локи не поверил бы ни одному из них. Доверял лишь лазурному взгляду брата.
Но на предплечьях, из-под багровой плащаницы, теперь сильнее виднелись шрамы от ванахеймских плетей. Локи сжимает ладони, перебирая пальцами, и в этот момент, соткавшись из ниоткуда, всего его начинают обхватывать чёрно-зелёные ткани, сплетаясь в одежду асгардского принца. Но несколько другую, чем была та, что бесцеремонно сорвали инхерии и разодрали стражи Ванахейма. По длинным нормальным пальцам пробежали зелёные отблески, и Локи довольно улыбнулся, чувствуя, как в венах снова пульсирует магия.
Локи благодарно посмотрел на Тора, а после поднял взгляд на стоящего над ними Эйтири.
- Благодарю тебя, властелин Нифльхейма, - учтиво произнёс он и чуть поклонился гному.
[AVA]http://funkyimg.com/i/2MFYG.png[/AVA]

Отредактировано Loki Laufeyson (2018-10-31 23:29:47)

в соавторстве с братом

Локи замер, слушая слова Тора. Весь шаттл и его команда, низкорослые уродцы-цверги, их машины и огромная планета – сам космос, вереница галактик, пространств, времён вокруг ветвей Великого Древа – всё перестало существовать для него, замолчав на выпавших из временного отсчёта секунд. Они, эти секунды, сплелись вокруг нескольких слов и ранили болью в лазурных глазах. Локи почувствовал, как что-то обжигающе душное наполняет лёгкие, не давая спокойно вздохнуть. Собственное сердце застучало быстрее, сжимаясь от жалости и чужой боли. Эти мгновения, под шум машин, в лучах поднимающейся, пробивающейся сквозь иллюминаторы звезды, повисли вокруг них, словно звёзды с молчаливого, милосердного к ним небосклона, приютившего двух узников из разных тюрем, заснувших рядом в одинокой ладье.
Не отрывая глаз от брата, глядя с состраданием на обречённо опущенную голову, Локи подался вперёд. Тонкая, почти девичья рука юного принца легла поверх могучей ладони его брата, крепко сжимая, так, чтобы тот чувствовал эту силу. Всё внутри как будто воспалилось горячим желанием вытянуть из навалившей на чужие плечи бездны, отобрать у собравшихся вокруг брата теней.
- Тор, - позвал он тихо, но настойчиво, сцепляя обеими руками братские пальцы, будто через это мог разогнать всех его демонов. – Тор, я здесь, рядом с тобой. Слышишь? Брат. Ты уже всё изменил.
Шаттл замедлил свой ход и дрогнул, разбивая вдребезги застывшие во времени мгновения. Послышался звук замедляющихся турбин, гул посадочных систем.
- Прибыли, - коротко бросил Эйтири, холодно, но пристально глядя на двух асов.
Тор нехотя перевел затравленный взгляд с лица Локи на Эйтири, коротко тому кивнув, и потом снова посмотрел на брата. Сказать что-то вслух он так и не смог, лишь мысленно Тор произнес впервые слишком безрадостно «Я надеюсь». Более оптимистичным ответом для Локи было ощутимое похлопывание по его руке, однако, в то же время это был и знак того, что Тор еще сам не знал, что именно происходило в его жизни. С тяжелым вздохом Тор поднялся на ноги и последовал за Эйтири на выход из шаттла, который пришвартовался на первом внутреннем кольце вокруг звезды. Выбравшись в озаренный огнями печей и станков коридор, Тор запрокинул голову, чтобы увидеть перемещающиеся по потолку конструкции. Похожие на руки и клещи, станки перебирали материалы и создавали изделия из уру металла самых разных размеров и форм. Преимущественно оружие, оно исчезало из печей и появлялось в бесконечном потоке гномьих речей, доносящихся со всех концов просторного коридора. То и дело свет звезды врезался в один из участков перемещающихся колец, попадая аккурат в печи, которые надо было подогреть, но Эйтири повел братьев не к печам, а к дальней стене кольца, где располагался обособленный от остальных механизм. Словно изваяние, машина стояла недвижимой, и от нее веяло холодом. Казалось, никто даже не пытался завести аппарат больше сотни лет, настолько древней и сложной выглядела конструкция.
- С этим я должен помочь? – уточнил Тор, указав на аппарат.
- Да, принц, эта машина работает лишь от электричества, которого у нас здесь нет. Да и при всем нашем умении создать столько электричества, сколько требует этот станок, мы бы не смогли…
Тор не смотрел на Эйтири, поэтому не видел, что гном странно смотрит на него, будто опасаясь быть в чем-то разоблаченным. В этот момент Тор думал лишь о поставленной перед ним задаче – он должен был заполучить себе новое оружие, чтобы сразиться с Таносом, и раз для этого надо было поработать ресурсом энергии, Тор готов был и на такую роль, хоть и волновался, сможет ли ее исполнить.
Сила в первозданном виде проснулась в нем совсем недавно, и Тор понял лишь одну закономерность, в которой мог источать бесконечное число молний сам – ему должно было быть больно. Он должен был быть зол… В ярости. И сейчас он был в этом состоянии по умолчанию. Невольно бросив на Локи обреченный взгляд, будто прося за что-то прощение, Тор подошел к станку и взялся за пару рычагов, между которых зияла пустота – теперь он сам был искомым источником энергии, заняв «место» в сложной конструкции лицом к Локи и Эйтири.
Разряды высвободились из его тела и начали постепенно озарять аппарат бледно-голубым свечением. Ток направился по его рукам к машине, но таких зарядов было слишком мало, чтобы станок включился, о чем поспешил напомнить и Эйтири.
- Больше! Нужно больше энергии! – крикнул он, замахав руками, чтобы подозвать своих прислужников и проконтролировать процесс работы аппарата.
Тор крепче сжал в ладонях рычаги.
Больше энергии. Больше злости. Он даже не представлял, как много ее таилось в душе и сердце, а может представлял и потому сам себя сдерживал, неосознанно, но ради всеобщего блага. Ради Локи. Он все это делал ради Локи. Ради младшего брата, чтобы спасти его от Таноса. От отца, не знавшего жалости к неспокойной душе, от самого себя, слишком глупого, чтобы выразить свою любовь как-то иначе, нежели постоянным желанием проявить себя перед Локи. Он так хотел стать для него героем, а в итоге стал причиной его страданий. Тяжело задышав, Тор с отчаянием посмотрел на брата. Взор стал гореть белым светом, и Тор зажмурился, словно этот свет ослепил его самого. Он закричал и электрические потоки заполнили собой отсек машины, в которой он стоял, подобно стакану с водой, в которую вдруг поместили краску – молнии иссекли воздух, выжгли его, оставив яркие просветы, и тогда машина ожила. Аппарат загорелся, заработал, задымился, в нем зашевелились давно застывшие внутренности.
- Отлично! Получилось! Получилось! – восклицал радостно Эйтири, возясь вместе со своими подданными у панели управления машиной. - Еще немного, почти готово!.. Готово! – воскликнул Эйтири и тогда Тор отпустил рычаги и выпал из отсека машины.
Локи бросился вперёд, подхватывая его под руки, не давая ему упасть на холодные стальные плиты орбитальной станции. Неизбежная слабость, настигшая старшего брата, заставила по-настоящему испугаться. Слишком свежа была в памяти встреча на берегу Великого озера. Локи удержал Тора в вертикальном состоянии, заглядывая в побледневшее лицо, вновь ища лазурного взгляда. Всё время, пока брат находился внутри проклятой гномьей машины, Локи ловил этот взгляд, цепко, не отпуская. Замерев, сжав ладони в кулаки почти до дрожи, напряжённый и натянутый как струна. Чужая боль, отчаяние, страдание – всё это передавалось Локи через взаимные взгляды. Изгнанный принц всегда чувствовал лучше, чем мог выразить словами. Он понимал всё без них. И теперь он видел, что в душе брата поселилась тьма. Её природа была изменчива, и протягивалась тёмными нитями сквозь время и пространство, откуда явился… другой брат. Чтобы быть в теле прежнего. Всё это время события развивались слишком стремительно, чтобы Локи успел осознать всё до конца. Стоящий перед ним, божество в теле аса, действительно был его братом. Но прожившим дольше дней под ветвями Иггдрасиля. И там, внутри этих дней, у него тоже был свой Локи – вот, чему юный маг до сих пор не уделял должного внимания. Каждый раз, когда Тор исторгал из себя молнии, Локи видел ярость, источающуюся из него переломанными энергетическими линиями. И за этой пеленой отчаяния, поселившейся в лазурных глазах, разделившей Тора и Локи на орбите Нифльхейма, таилось что-то ещё. Локи казалось, что каждый удар под крик короля цвергов был адресован именно ему. Тому Локи, который… тоже был им. За несколько минут до остановки шаттла То не поверил в слова младшего брата, попытавшегося убедить его, что окружающий мир реален. Тяжесть в ответном взгляде тесно переплелась с гневом и криком Громовержца, всё ещё гудевшим в ушах мага.
«Мы неплохо работаем в команде… Я мог бы сказать, что работали, имея в виду будущее, где мы сражались бок о бок, но…»
Память пульсировала в висках с каждым новым выбросом молнии. Вспышки света озаряли непроницаемую маску, в которую превратилось бледное юношеское лицо, и лишь в изумрудных глазах виднелась буря, что всегда шла вслед за молниями и громом. Молнии били в эти глаза, бередя ответную боль, страх и гнев. Каждое мгновение пытки.
Ты заплатишь за это, Эйтири!..
Почти не дыша, Локи молча подлез под руку брата, чтобы тот мог опираться на него, и бережно прикоснулся к его шее, чтобы обратить на себя взгляд Тора. Нерешительный, порывистый жест. 
- Брат?.. - тихо и сдержанно.
Тор коротко покивал, отзываясь на встревоженный голос, но пока не имея сил ответить что-то вслух. Практически на ощупь коснувшись лица Локи, Тор смог наконец сфокусировать на брате взгляд и устало улыбнулся.
- Я в порядке… я в порядке, - повторил он, успокаивая Локи и постепенно приходя в себя.
Вдруг позади Тора начал раздаваться странный гул, и стоящие рядом с аппаратом цверги заверещали от злости и страха.
- Она перегрелась! – воскликнул сердито Эйтири, отходя от машины на несколько шагов и запрокинув голову. Конструкция, все еще наполненная энергией Тора, начала алеть, металл раскалялся на глазах.
- Спасайтесь! – закричал Эйтири своим гномам, которые так и не смогли вскрыть дверцу, за которой остался результат работы зависшей машины.
Время вдруг стало идти слишком медленно. Все еще в объятиях брата, услышав голоса, увидев дым над машиной, Тор чаще задышал и переменился в лице. Его собственная тревога вернула ему утраченные силы, словно забрав в долг у мироздания – но сейчас ему надо было быть сильнее. План был глупым, Тор в этом не сомневался, и все же другого у него сейчас не было.
- К шаттлу… - тихо произнес Тор, переведя взгляд на Локи. Ему было совершенно плевать на голоса вокруг, будто внешний мир, кроме него самого, Локи и вдруг загоревшейся машины просто перестал существовать. - Никого не жди.
Слова прозвучали холодно, несвойственно жестко. По-отцовски… И лишь в голубых глазах читалась оправдывающая тон причина – страх за брата.
- Скорее! – произнес напоследок Тор, ринувшись было к машине.
Схватить ее, выкинуть в космос за пределами станции – другого варианта Тор не видел. Если бы только у него было больше времени, но его уже не осталось. Едва Тор сделал шаг к горящей машине, как огонь вдруг вырвался из недр конструкции. Никогда в жизни Тор не двигался так быстро – он тут же развернулся назад, к Локи, обхватил его, прижав к себе спиной, чтобы закрыть собой от ринувшегося на них пламени.
А Локи успел лишь увидеть жёлто-красные всполохи, всколыхнувшиеся из недр гномьей машины словно мифическое чудовище. Будто густое, рождённое в огненной ярости, выжигающее всё живое своей беспощадностью пламя Муспельхейма, заточённое некогда алчными цвергами, но, получившее глоток жизни из рук сына Одина, и вырвавшееся на свободу.
Локи показалось, что сквозь гул и срежет разрывающейся машины, он слышал голос этого пламени – необузданного дитя самого Суртура. Оно успело лишь озарить перечёркнутое ужасом лицо, прежде чем Тор закрыл Локи собой. Рефлекторно впившись в его руки, Локи замер, забывая вдохнуть. Горячая волна адского огня, сжигающего в себе всю атмосферу станции, ощутимо надвигалась со спины. Им не спастись. Чудовище быстрее, стремительнее; обгоняет само время. Перед глазами словно в замедленном действии исчезали низкорослые фигурки цвергов, бежавших куда-то прочь, но в голове была лишь одна мысль: первым, кого пожрёт этот огонь, будет Тор…
Это страшнее самой смерти, чудовищнее всех пыток во вселенной. За половину мгновения Локи представил, как огонь впивается в Тора, испепеляя его кожу, прожигая до костей. И станция наполняется криком невыносимой боли. Мысль воспалилась в голове, пробив виски гвоздями.
«Нет! НЕТ, БРАТ!..»
… Один морозный глоток.
Сознание ухнуло в появившуюся перед внутренним взором холодную синеву. Страх последовал за ним и провалился в неё, исчезая на глубине, вдруг мысленно образовавшейся под ногами. Как будто океанская бездна, тёмная и холодная, обжигающая хуже любого огня, разрывающая кости, чтобы обратить их в себя. Где-то над ними – плотный слой льда. Они погребены под толщей ледяной воды.
И никто не сможет причинить им вред…
Всё, чего хотел Локи, это защитить Тора. Убрать его с пути, встать между ним и огнём. В висках больше не пульсировала боль, и перед глазами не было страха. Изумрудный взгляд заволокла синяя пелена, заставляя их гореть этой синевой, тёмной, бархатной, но живой не меньше, чем противостоящее ей пламя. Брат держал крепко, но, чтобы защитить его, Локи должен был высвободиться из его рук. Тело юного мага вдруг перестало быть твёрдым. Плоть словно размякла, превратившись в сосредоточение тёмно-синего снега или миллиардов маленьких сгустков синеватых энергетических клеток, магических льдинок. Сделавшись ими, Локи легко повернулся в руках Тора, на мгновение встречаясь лицом к лицу. Будто призрак, чья-то сущность, решившая принять знакомый облик.
Но время не собиралось ждать.
Частицы снега расступились, пропуская через себя Одинсона, проходя сквозь него. А когда брат остался позади, вновь собрались воедино, образуя плоть, чтобы встать между ним и живой стеной огня. Сделавшись Локи, призрак вскинул руки вверх, преграждая чудовищу путь, и из его ладоней, навстречу монстру Суртура, вырвался поток синеватой снежной силы. Крупицы льда, сущность самой зимы, яростно бросились в бой, разрастаясь так быстро, словно множились за доли миллисекунды. Локи твёрдо стоял на ногах, не опуская рук, пока из посиневших вен, срываясь с растопыренных пальцев неудержимой силой била ледяная магия.
Нет. Что-то многим больше, чем она…
Живой лёд вырос стеной между пожаром и всеми теми, кто остался за спиной Локи. Локи был собой и одновременно не был. Он знал, что делал, но сила, которой горели посиневшие глаза, пьянила и словно сама была разумна. По бледному лицу, из самых глаз, расходились по коже трещины. Сквозь эту синеву то и дело проглядывался облик йотуна, но Локи не оборачивался, не сводя разгневанного лица от пожара. Магия поразила огонь и поглотила его в себе. Неудержимое пламя Муспельхейма обратилось огромными ледяными глыбами, от стальных плит под ногами до самого потолка. И везде, где минуты назад был огонь, теперь был лишь сияющий лёд.
Уничтожив последний всполох, последнюю искру, сила иссякла. Погаснув в глазах юного принца, возвращая им былой изумрудный цвет, она оставила его, исчезнув внутри него самого – словно и не было. Локи издал короткий хриплый стон и устало опустил отяжелевшие свинцом руки, неуклюже шагнув вперёд. Пространство перед глазами будто накренилось, и, почувствовав, как голову сдавливает тугой обруч, Локи закрыл лицо дрожащими руками и опустился на колени.
[AVA]http://funkyimg.com/i/2MFYG.png[/AVA]

with my Lord of Thunder

Локи проводил брата взглядом, наблюдая за тем, как фигура Громовержца удаляется среди стальных стен, механизмов и то и дело вспыхивающих снопов золотистых искр. В последнем взгляде, брошенном Тором, он заметил несколько теней, мелькнувших на поверхности лазурных глаз. Но брат поспешил отвернуться, не дав себя раскусить. Локи снова поймал себя на тревожных мыслях. Этот взгляд брата был схож с тем, что Локи видел перед посадкой на станцию. И, как и тогда, юной душе сделалось не по себе, от того, что причин переживаний старшего брата он не знал, а значит и не мог понять. Своими длинными и гнилыми корнями они уходили в будущее, которое теперь, по сути изменившееся, уже можно было счесть «ушедшим в прошлое». Где-то Локи понимал, что Тор не мог забыть пережитого так просто и быстро. Знал он и то, что время под руку с судьбами, всегда обладало особенно извращённой иронией. Но… как помочь выбраться из всего этого? Ответа Локи не находил.
Юный Повелитель магии отвернулся. Идти за братом и Эйтири не представляло никакой надобности. Локи не особо понимал в кузнечном деле, да и, верилось, что брат сумеет справиться сам с тем новым молотом, который задолжал правитель цвергов. Локи никогда не был достоин, впрочем, как и многие, потому не особенно переживал по этому поводу. Не всем было дано поднять молот Мьёльнир, и Локи предполагал, что новое оружие Тора будет со схожими особенностями. Ведь созданное для богов оружие цверги всегда отмечали магическими свойствами. И тут Локи понял, что не знает, где находится старый-добрый Мьёльнир. В Ванахейме Тор был без своего «верного помощника», а значит и из Асгарда бежал без него. Возможно, учитывая новые сверхспособности брата, ему требовалось что-то большее, чем один зачарованный молот, некогда сокрушивший сотни безмозглых голов. Но, всё же, Локи так и не успел узнать у брата, каким именно образом он покинул Асгард. Может быть, Мьёльнир остался в Золотом городе, потому что Всеотец не позволил изгнаннику владеть священным оружием?
На душе сделалось тяжко. Тор успел ни единожды повторить, что сделает всё ради Локи, и теперь юный принц невольно задумывался о том, что все эти злоключения брат терпел по его вине. Да, Тор намеривался спасти вселенную, как утверждал. Но… на сегодняшний день он сумел спасти только одного лишь Локи ценой своего престола, наследства, свободы и международных проблем. Стоила ли на самом деле игра всех этих свеч? Нужно ли жертвовать стольким ради одного йотуна?..
Локи задумчиво прошагал в сторону ледяных изваяний. Они по-прежнему светились изнутри неясным загадочным мерцанием, будто еле заметно пульсировали им. Остановившись, Локи загляделся магическим льдом, различая на скользкой полупрозрачной поверхности своё искажённое отражение. Рядом мельтешили цверги, долбившие ледяные глыбы своими молоточками, чтобы изъять изнутри остатки загубленной магом машины. Скрестив руки за спиной, Локи молча наблюдал за ними, решив скоротать на этом время. Гномы торопились, усердствовали, недовольно ворчали, и остервенело ковыряли лёд. В этом скопище разномастных звуков Локи как будто различал какие-то слова, но, кажется, зная об этом, цверги умышленно использовали между собой диалект, непонятный для асов. И всё же догадаться о происходящем было не слишком сложно. Похоже, все они очень опасались за то, что находилось в центре замёрзшего пламени – то, что успела создать проклятая машина перед тем, как молнии Тора перенасытили её. Во что бы то ни стало, им нужно было изъять своё творение сейчас, даже не дожидаясь ухода асов. Они то и дело бросали на Локи недовольные косые взгляды, но тот упрямо не собирался уходить, делая вид, что не понимает или не замечает. Прогнать его они не могли, так как каждый очевидно боялся опасности, исходившей от аса, обладающего столь безумной силой. Но Локи не собирался им мешать, держась в стороне и наблюдая, чем закончится эта скоропалительная работа. Конечно, если Тор вернётся прямо сейчас, то им придётся уйти. Но до того момента…
Локи отошёл на несколько шагов назад, чтобы получше заглянуть в проход, который цвергам удалось прорубить внутрь машины. Кто-то из них издал несколько грубых, будто обкусанных слов и ещё несколько гномов поспешили скрыться в рукотворной ледяной расщелине. Несколько секунд возни, скрежета и чего-то ещё в этом духе, и Локи увидел, как четверо гномов бережно выносят наружу тёмно-жёлтое изваяние, напоминающее перчатку. Словно грязная и неоднородная по цвету, она явно требовала дальнейшей обработки. Возможно, случившийся пожар с последующей мгновенной заморозкой повредил состоянию огромной стальной перчатки, что теперь явно волновало таращащихся и причитающих из-за этого карликов. Активно жестикулируя и резко переговариваясь друг с другом, гномы пытались что-то срочно решить, может быть, за краткое время, пока не вернулся Эйтири, но Локи, переставший задаваться этими вопросами, всё не мог оторвать глаз от тёмно-жёлтой перчатки. Похожая на часть какого-то огромного доспеха, она в то же время что-то безумно напоминала. Что-то до боли знакомое…
Ещё раз злобно глянув на Локи, цверги подхватили перчатку и поспешно потащили её прочь. А Локи, в свою очередь, направился туда, куда несколько минут назад удалились Тор и Эйтири.
Подойдя к центральной печи, Тор остановился подле короля гномов и скрестил перед собой руки. Хмурый взгляд устремился вдаль на сияющую в широком окне кольца звезду, питающую всю станцию своей энергией. Звездный свет не слепил, поскольку та умирала, но ее свечения было достаточно, чтобы печи гномов разогревались за несколько секунд, позволяя обрабатывать уру металл в кротчайшие сроки. Сложные механизмы перекладывали от дальней стены к ближней формы с заложенным внутрь металлом, и осталось лишь выбрать нужное время для того, чтобы включить луч звезды.
- Царское оружие, значит, - бросив короткий взгляд себе через плечо, бросил Эйтири. Тор посмотрел на гнома, а после оглянулся назад на Локи, рассматривающего замерзшую машину.
- Не помешает, - мрачно добавил цверг.
- О чем ты? – хмуро уточнил Тор, холодно глядя на Эйтири.
- Этот лед особенный, мой принц, - загадочным тоном произнес король гномов, вздернув брови. – Да и принц Локи оказался… весьма особенным.
- Ты даже не представляешь, насколько, - все тем же мрачным тоном произнес Тор, желая продемонстрировать, что опасения Эйтири по поводу его младшего брата просто ниже его и не стоят внимания. Но состояние Локи, его способности, все, что открывалось Тору сейчас с невероятной скоростью в виде запутанной, неожиданной правды – все это вызывало у него чувство тревоги, унять которую он собирался позже, когда получит свое новое оружие.
- Мое новое оружие, - заговорил Тор вновь более добродушным тоном, осматривая готовящуюся к нагреву печь. – Что это будет? Молот? Копье? Меч?
- Топор, мой принц! – с улыбкой ответил Эйтири, указав рукой на приземлившийся перед нагревающимся элементом блок металла. Форма носила символ Бифреста, и Тор удивленно посмотрел на царя цвергов.
- Он сможет вызывать радужный мост? – не скрывая детского восторга уточнил Тор.
- Может, в теории, - снисходительно ответил Эйтири, скомандовав своим подчиненным закрепить форму в печи. – Осталась совсем немного… Открыть люк! – крикнул Эйтири, и его команда передалась через его прислужников к тем, что оперировали механизмами на самой звезде: вдруг обруч вокруг горящего светила зашевелился, перестраивая центральный аппарат, и Тор увидел, как в том далеком обруче появляется окно. Луч звезды моментально врезался в печь, оказавшуюся аккурат напротив по четким выверенным расчетам гномов. Слегка сощурив глаза от света, Тор опустил руки, передвинувшись вместе с Эйтири поближе к печи. Уру металл расплавился, влился в форму и теперь его надо было срочно остужать. По взмаху своего короля кузнецы выключили свет звезды, перестроив механизм на следующую печь уже на втором кольце, а мельтешащие перед Тором и Эйтири цверги тут же поспешили вытаскивать форму из пекла. Переложив ее на холодный стол на длинных цепях, свисающих с потолка, они открыли металлические скобы. Стол тут же погрузился в ледяную воду, и пошел густой дым, в котором Тор лишь спустя время смог рассмотреть очертания своего нового оружия.
Он подошел ближе, чтобы взять его в руки. Холодное, очищенное от черной звездной пыли, оно тут же придало ему новых сил, засияв разрядом электричества, которое как будто выманило из его ладони, чтобы насытиться. Зачарованный, Тор сделал пару опасных взмахов своим новым топором, привыкая к достаточно длинной ручке. Мьёльнир был в два раза меньше, но Тор был уверен, что справится с новым оружием, ведь теперь и его враг был в два раза его крупнее, а Тор не планировал промахиваться. Кривая ухмылка озарила его лицо.
- Как его зовут?.. – спросил тихо Тор.
- Стормбрейкер, - уверенно ответил Эйтири.
Услышав позади себя шаги, Тор слегка повернулся к брату и улыбнулся, показывая свое новое оружие.
- С этим теперь мне никакой враг не будет страшен, - сказал он довольно, но без напыщенности. Уже успев потерять свое прежнее оружие, теперь Тор лишь здраво оценивал его необходимость. Но улыбка быстро сошла на нет – Локи был чем-то озадачен, и Тор тут же забыл о всех своих воодушевленных планах на грядущую победу.
- Что случилось?..
Локи ответил не сразу, замедляя шаг, так как засмотрелся на оружие в руках брата. Длинная мощная рукоять как нельзя лучше сочеталась с оголённой сильной рукой, будто уже успела сделаться её продолжением за каких-то несколько ничтожных минут, а угрожающие лезвия топора смертоносно, но в то же время величественно переливались в лучах звезды, сияющей тусклым светом сквозь защитные экраны, покрывающие иллюминаторы. Глядя на эту красоту, Локи искренне восторженно улыбнулся. Некогда молот в руках брата теперь сделался топором. А от него, кажется, было совсем недалеко до Гунгнира. Он не собирался озвучивать этого Тору, однако радость за брата приятно согрела сердце, отвлекая от мрачных мыслей.
И всё же Локи сумел собраться, почувствовав на себе встревоженный взгляд.
- О, нет, - всё ещё улыбаясь, как бы отмахнулся Локи, чтобы брат не был столь напряжён, - ничего серьёзного. Просто… - Локи закусил нижнюю губу и взглянул на Тора сквозь хитрый прищур, - помнишь, в сокровищнице у, - он коротко глянул на Эйтири, - отца лежит такая золотая перчатка? Он что-то говорил о ней. Мне показалось, что я только что видел её, - Локи развернулся в сторону ледяных глыб, - вон там.
Как только Локи произнес слово «перчатка», Тор начал меняться в лице. Догадка оказалась слишком страшной, чтобы принять ее сразу, поэтому он лишь проследил неверящим взглядом за рукой брата в сторону заледеневшей машины.
- Нет, - шепнул он едва слышно и сорвался в бег к аппарату, крепко сжимая в руках свой новый топор. Разъяренный словно вдруг пробудившаяся буря, он кинулся к цвергам, пытающимся унести подальше от незваных гостей свое творение, но Тор не дал им сделать и двух шагов. Увидев знакомый силуэт, увидев до боли знакомые узоры, сам размер проклятой перчатки, Тор задышал так быстро и глубоко, словно его поместили в жаркое пламя… Он чувствовал этот огонь вновь, фиолетовый, разъедающий все живое на своем пути, охвативший собой весь его мир. Не задумываясь над тем, что делает, Тор со свирепым криком размахнулся Стормбрейкером, чтобы нанести по перчатке один мощный удар. В голове была лишь одна мысль «Уничтожить!», уничтожить, во что бы то ни стало, пока не стало слишком поздно. Паника, что перчатка оказалась вдруг так близко, ужас, что помог ее сотворить, гнев, что ее, как оказалось, делали гномы – все вместе застелило Тору глаза ослепляющим сиянием молний, зарядившим его топор и все его тело разрядами. Но едва Стормбрейкер начал падать на перчатку, брошенную на пол испуганными до полусмерти гномами, в Тора вдруг полетел ослепляющий синий заряд энергии. Знакомый холодный цвет полоснул не тело, но память. Он помнил это оружие и не успел от него закрыться, как и в прошлый раз. Крик погас, Тор отлетел назад, ударившись спиной в стоящие позади станки. С трудом поднявшись на ноги, он перехватил в руках Стормбрейкер и нашел свирепым взглядом своего врага.
- Ты, - только и смог выдавить из себя Тор.
Ничего не ответив, высокая женщина с наполовину синим лицом чуть опустила нацеленное на него копьё, выходя из расступающихся перед ней гномьих машин. Бросив короткий взгляд на тёмно-золотую перчатку, она сощурила чёрные глаза, снова взглянув на воина, которому помешала её уничтожить. Его она видела впервые, и не помнила, чтобы собратья из Чёрного Ордена говорили что-либо о подобном враге их Отца. Но, кажется, откуда-то воин узнал её. Усмехнувшись одними губами, она смело шагнула ему навстречу. Её не интересуют подробности, она не станет задавать вопросов – её цель иного рода. В конце концов, на руках Проксимы Миднайт давно очень много чужой крови.
Всё внутри Локи обожгло холодом. Не успев понять, что именно так разъярило Тора, он так и замер на месте, глядя, как станция вновь наполняется чудовищными разрядами электричества, как вдруг, в свете и ослепительной яркости раздался крик. Это был голос Тора. Звук пересёк пол станции, и когда свет, ослепивший Локи и короля цвергов, погас, Локи разобрал приближающуюся к брату фигуру. Она напоминала женщину, держащую в руках копьё с синими энергетическими зарядами. Новый неизвестный враг, напавший неожиданно и бивший на поражение. Локи дёрнулся вперёд, как вдруг стоящий недалеко гном обратил на них внимание воительницы:
- Это асы! – во весь голос завопил Эйтири. – Они пришли за ней. Чтобы забрать…
Но договорить до конца цверг не смог: зеленоватая магия ударила его по лицу, сбивая с ног и откидывая к одной из стальных стен.
- Предатель, - яростно прошипел Локи.
Держась за грудь, гном неуклюже поднялся на ноги, с усмешкой глядя на Локи и попятился прочь. Мерзавец всего лишь выигрывал для себя время, зная, какая заваруха грозила начаться прямо здесь, вблизи умирающей звезды Нифльхейма. За это Локи жаждал раскроить его голову о его же кузнечные станки, но не мог выбирать между местью подлому цвергу и помощью старшему брату. Об этом гном тоже прекрасно знал.
Негодуя, Локи оставил его без внимания, сосредоточившись на женщине. Огромные ледяные глыбы всё ещё освещали станцию своими тусклыми синеватыми огнями, и в них Локи отчётливо видел хищный взгляд и ниспадающие на плечи синие волосы. Незнакомка, по всей видимости, не собиралась заводить праздные беседы, и Локи заметил, как голубые энергетические заряды на конце копья задрожали, напитываясь для следующего выстрела.
«Тревога! Тревога! Проникновение! Кто-то посмел напасть на мое судно!» раздавалось из динамиков на всем борту корабля. Сигнальные огни озаряли ярким красным светом коридор, ведущий к доку.
- Бегите! Бегите! – кричал Тор, подгоняя своих людей. Мимо пронесся Корг, а следом из-за поворота прибежала Валькирия.
- Они нагоняют! – воскликнула она, сердито оглядываясь назад.
- Уведи как можно больше! – крикнул ей в ответ Тор, пытаясь перекрыть испуганные голоса спасающихся.
- Как же ты?! – удивилась Валькирия.
- Я задержу их!
- Тор! – прокричала Валькирия, - Тор, это безумие!
- Я знаю! – ответил ей на бегу Тор, ринувшись было назад по коридору, как вдруг из того самого отсека, где начинался путь к шаттлам, раздался грохот и необузданное море криков.
Резко повернув назад, Тор помчался на вопли вместе с Валькирией, и тогда он увидел их: детей Таноса, его Черный Орден. Громила размером с Халка и его спутница, темная с синим лицом и копьем, из которого она вдруг начала расстреливать пытающихся от нее спастись асгардцев.
- НЕТ! – вырвалось из самого нутра с отчаянием: Тор побежал на Проксиму Миднайт, заряжая в пути свой кулак энергией молний. Но та лишь навела на него свое копье и выстрелила в упор. Синий свет залил собой его глаза…
Сморгнув наваждение, Тор все еще слышал рев сирены в своих ушах. Гул другого времени, стоны из другого мира, все еще чувствовал свою ярость. Его трясло от гнева, и эта сила вновь засверкала молниями, затмив лазурные глаза. Тор ринулся вперед на Проксиму, словно подхваченный ветром. Замахнувшись топором, он промазал, ударив в станок – копейщица легко уклонилась от удара, и Тору пришлось резко выдергивать Стормбрейкер из металла. Но замах не был потерян, Тор развернулся так, чтобы, как только его топор снова будет свободен, он тут же смог бы его направить во врага. Так и вышло, выдернув оружие, Тор сразу замахнулся на Проксиму, пока та готовила новый залп. Отпрыгнув назад, она выстрелила в Тора, угодив ему в левое плечо. Тор зарычал из-за полученного ожога, но не остановился и снова двинулся на соперницу, начав раз за разом наносить резкие удары с ненавистью, какой прежде никогда не испытывал в своей жизни.
Полусинее лицо исказила ненависть, и Проксима, ни в чём не уступая сопернику, перешла в защиту, отбивая удар за ударом. Изломы молний, слетающие с магического топора, врезались в лёд и стальные покрытия. Локи вскинул голову вверх, глядя, как молнии оставляют расплавленные колеи, разрезая обшивку. Ещё немного и станцию снова огласил звук сирен. Во тьме механизмов забегали низкорослые фигурки цвергов, пытающихся справиться с предупреждающими о новой опасности системами.
Изумрудные глаза испуганно взглянули на брата. Тор искрился силой, источающейся не только из молота, но и из его рук, груди, глаз. Ярость превращала Одинсона в сосредоточение молний – неуправляемую энергию, стремящуюся лишь разрушать. Но планета была слишком далеко от них, чтобы при взрыве проклятой станции хоть кто-то умудрился выжить.
Локи видел, что воительница вновь сумела ранить Тора, но тот уже не слышал своей боли. Приближаться к нему сейчас могло быть опасно для любого, но о том, чтобы оставить брата одного, не могло быть и речи. Исхитрившись, синеволосая сумела отразить очередной удар Тора так, чтобы сбить Громовержца с прицела, и, выиграв тем самым себе время, перехватила копьё поудобнее, намереваясь атаковать корпус. Но в тот момент, когда последнее усилие должно было направить лезвия в живот Громовержца, копьё объял зеленоватый свет. Будто плёнка или вдруг возникшая перед ней вязкая стена, магия удержала копьё и её владелицу, подавляя в себе силу выпада.
Заметив зеленое сияние, отгородившее его от Проксимы, Тор свирепо улыбнулся ошеломленной сопернице. Чувствуя поддержку брата, зная, что он рядом, теперь Тор мог сражаться с еще большим рвением. Двинувшись вперед, он запустил с руки в Проксиму молнию и тут же, едва она согнулась пополам от боли, занес над ее головой топор, надеясь ее отрубить, но копейщица нырнула под удар и перекатилась вперед, оказавшись между Тором и Локи.
Увидев перед собой худощавого темноволосого мальчишку, глядящего широко распахнутыми изумрудными глазами, Проксима лишь хмыкнула. Магия её не пугала, как и любая другая сила во вселенной. Чёрный Орден давно знал имя той единственной мощи, что могла действительно праведно вершить судьбами. Копьё ловко провернулось в чёрных руках и ярко-голубой энергетический заряд полетел влево от воительницы, угадив в основание одной из машин. Послышался скрежет металла и огромная труба, часть печей, начала падать вниз, прямиком на Тора.
Локи рефлекторно вскинул руки, и зеленоватая магия взмыла вверх, повинуясь его мысли, чтобы удержать машину и не дать ей упасть и повлечь за собой разрушение других систем. Угадив в ту же полупрозрачную ловушку, труба остановилась, щёлкая разрывающимися стальными скобами. И в этот момент удар в живот сшиб Локи с ног. Магический контакт разорвался и машины снова полетели на голову Громовержца, пока Проксима атаковала его новыми энерго-зарядами.
Сила отдачи провезла Локи по гладким стальным пластинам, ещё дальше от сражения. Скривившись от боли, зажмурив на момент глаза, он заставил себя открыть их, ища силуэт брата. Гнев пробивался сквозь полученные удары, и тонкие пальцы вновь простёрлись вперёд. Зелёная вспышка разметала куски трубы по сторонам, прочь от Тора, и один из них сбил копейщицу с ног.
Но, вопреки ожиданиям Локи, в сверкании магии и огненных искр, он не увидел падающей на стальные плиты фигуры. В какой-то момент, как будто перед самым падением, женщина словно исчезла, провалившись внутрь теней. Смутившись, Локи, кряхтя, поднялся на ноги и завертел головой в попытке найти противницу. Она исчезла так же внезапно, как и появилась, и юный маг судорожно соображал, какую магию могла применить незнакомка. Взгляд скользнул на стоящего на другом конце коридора брата. Кажется, тот тоже не понимал, что происходит. И как только Локи открыл было рот, чтобы окликнуть его, яркая голубая вспышка вырвалась из ниоткуда, из самой тьмы, и сбила брата с ног, отбрасывая в сторону, в груду искорёженного металла разрушенных машин.
- Тор! – рефлекторно крикнул Локи, всё ещё не видя нападавшей.
Станция заблеяла отвратительным звуком эвакуационных сирен. Под стальными потолками замигали красные огни. И в этот момент коридор перед лицом Локи наполнила сама тьма: клубящийся сгусток, расступающийся на глазах, из которого, как из мешка, вырвалась воительница.
«Подпространственный коридор» - мелькнуло в голове принца и оборвалось.
Три длинных зубца рванулись к Локи, желая нанизать его на себя, и тот сумел поймать их лишь в самый последний момент. Схватившись руками за лезвия, затормозил удар Проксимы, не давая ей проткнуть себя. Зеленоватая магия не сразу обволокла ладони и сквозь дрожащие пальцы, сомкнувшиеся на трезубце, по инопланетной стали потекла кровь. Зарычав сквозь зубы от боли, скалясь своей противнице, Локи упёрся ногами в пол, не желая уступать. Ответный магический удар сорвался с его рук, заструившись вдоль самого копья, но воительница, отпрянув, вновь провернула копьё в руках и как будто смахнула с него чужую энергию.
Локи отшатнулся назад. Теперь копьё смотрело на него своей огнестрельной частью. Мгновение – и ярко-голубой свет троичного заряда полетел прямиком в мага, заполняя разрастающимся отражением изумрудные глаза. Окровавленные руки сомкнулись крестом на собственной груди. В ладонях вспыхнул лёд, покрывая изморозью пальцы и предплечья, и в этот момент вражеский выстрел поразил свою цель. Чужеродная энергия впилась в Локи тысячью зубов, боль перебила дыхания, не давая кричать, а мощь выстрела отбросила принца прочь, прямиком на иллюминаторы. Стекло поддалось как сахарное и, объятый голубоватым огнём и собственной магией, Локи вылетел за пределы станции. Будто падающая звезда, юный принц полетел вниз, чтобы пасть в объятья погибающей планеты.
[AVA]http://funkyimg.com/i/2MFYG.png[/AVA]

Космос объял холодом и вакуумом. Ярко-голубой энергетический заряд, сорвавшийся с вражеского копья, обволок сияющим, ярким полу коконом, пытаясь проникнуть за барьер скрещенных на груди рук. Но на пальцах дрожала ледяная изморозь, закрывшая сердце плотной коркой льда. Снежные нити распластались по всей груди, вверх по шее синевато-белыми дорожками, к самому лицу, до закрытых глаз. Падение вырывало изнутри все внутренности. Он падал спиной, как камень, прорезая ножом безвоздушное пространство.
Ярко-голубой свет не сумел удержаться. Отрываясь лоскутами, срывался с чёрно-зелёных одежд и пропадал во свете умирающей звезды. Падение замедлялось, но холод, защитивший от огнестрела, сковал дыхание и сердцебиение, насильно удерживая жизнь внутри. В холоде замерли все его мысли, повисли посреди бесконечной бездны. И где-то вдали, внутри собственной головы, был слышен гром надвигающейся от горизонта грозы.
Бури придут за ним. Ему никогда не удавалось от них скрыться.
Что-то тёплое хватает со спины, впивается, прижимая. Скрещенные руки по-прежнему сведены поперёк сердца, держа в ладонях магической холод и заледеневшую кровь на разрезанных ладонях. Как будто он застрял между морозом и огнём. И то и другое обжигало одинаково.
- Я здесь… я здесь…
Падение возобновляется, протаскивая крюком сквозь космос.
- Я рядом…
Голос забирается под пелену закрытых глаз, впиваясь в сознание образом, объятым белым светом.
- Я держу тебя…
Ему никогда не остаться навсегда в этих руках…
Две падающие звезды входят в атмосферу, разрезая её остроконечным лезвием магического топора. Проходят сквозь жёлто-коричневые облака, пылевые бури и беспощадные ветра. И, наконец, погружаются в холод безжизненной планеты.
Холод в руках Локи растворяется, будто рассыпаясь на молекулы льда. Тор всё ещё держит его, но вокруг темноволосой головы застыл морозный обруч, соткавшийся из гула проклятой станции, эвакуационных сирен и ярко-голубого света, впившегося в него миллиардом игл. Локи не успевает ничего понять. Мир нехотя проступает сквозь плотный слой видений. Он лишь поднимает голову, чтобы взглянуть на брата, смотрящего в переполненные клубящимся золотом небеса…
Столп энергетического огня разрезал пространство, от самых небес до земли, проделывая огромную колею через всё безжизненное плато. Земля, давно растрескавшаяся без воды, словно взревела, плавясь под столпом белого света. Мелкие частицы песка на несколько мгновений повисли в воздухе, замирая в палящем мареве, и тут же опали, охлаждённые ледяным ветром. Словно гигантский шрам, до самого горизонта протянулась невообразимая расщелина из расплавленных камней. Чёрно-красная, исходящая бледными парами.
Вспышка белого света поглотил всё, на что хватило глаз. Ударная волна подхватила Локи будто пылинку и откинула к самым скалам, обильно присыпав клоками земли. Ледяной морок разбили слепящие молнии, вынув сознание Локи из вакуума космоса и заморозки. Тряхнув головой, кряхтя, он медленно поднялся на ноги и оглянулся. Перед глазами мельтешили красноватые точки, а в ушах стоял дикий гул, перекрывающий даже звук собственных мыслей. Локи пошатнулся, вглядываясь вперёд сквозь дым и испарения.
Перед глазами раскинулось высохшее каменное плато, окружённое кольцом тёмных скал. Сухая, растрескавшаяся земля уже давно не хранила в себе жизни, а теперь и вовсе была рассечена надвое дымящейся колеёй.
- Тор… - прошептал Локи самому себе, не находя брата рядом с собой.
Перед тем, как сноп молний откинул его в сторону, полуоткрытые глаза успели увидеть накаляющееся золотом поднебесье. Нидавеллирские орудия, бравшие энергию напрямую изнутри умирающей звезды, ударили по поверхности собственной планеты – ради того только, чтобы поразить двух пришельцев, аса и йотуна. Локи оглянулся. Рядом не было ни души. Тяжело дыша, всё ещё немного пошатываясь, он всё же сумел заставить себя бежать. Силы возвращались с каждым шагом, а вместе с ними – липкий страх в груди: он всё ещё нигде не видел Тора. Остановившись у расщелины, Локи бросил взгляд к багровеющему Западу. Сквозь поднимающуюся испарину с другой стороны плато появлялись чёрные фигуры, стремительно прорисовываясь в пространстве. Враг приближался, не уставая выкрадывать отведённое время.
- Тор! – крикнул Локи, пытаясь разглядеть местность по другую сторону.
И через пару мгновений изумрудный взгляд нашёл того, кого искал. Брат распластался в нескольких метрах от противоположного края расщелины, недвижно лёжа лицом вниз.
Внутри Локи всё оборвалось.
- Тор! – крикнул он громче, но брат, как будто пошевелившись немного, не ответил.
Немедля отойдя немного назад, Локи разбежался и прыгнул. В пальцах мелькнула зеленоватая магия и в один огромный скачок он оказался на другой стороне колеи. Тут же сорвавшись с места, Локи бросился к Тору, на ходу падая перед ним на колени.
- Брат!.. - позвал он, вцепившись в Одинсона и переворачивая его на спину.
Всё тело Громовержца дымилось, словно он сам сделался жертвой собственных молний. Лазурные глаза были закрыты, а само лицо покрылось ожогами. Локи притянул его к себе, устраивая голову на своих коленях, как недавно делал сам Тор, найдя брата в ванахеймских шахтах. Крепко сжав зубы, Локи тяжело и взволнованно дышал. Ещё никогда ему не приходилось видеть брата в таком состоянии. Даже у богов есть свои пределы, даже их жизнь возможно прекратить. Но… Локи не мог в это поверить. Нет, только не Тор! Он же всегда выбирается из всех битв, справляется со всеми врагами. Он же вернулся из будущего!..
Сердце колотилось в ушах. Локи осторожно провёл рукой по коротким светлым волосам, и тут же услышал крик бегущей к ним армии. Ветер доносил их от одного края земли к другому. Чёрные фигуры приближались, всё увеличиваясь в пространстве, сливаясь в одну чернеющую массу перед глазами Локи. Страх перебил дыхание. Тонкие руки обхватили брата, прижимая к себе в рефлекторном порыве защитить. Только что они могли?..
Всего лишь мальчишка против целой армии. Пытающийся сообразить, как защитить от них своего брата…
Тонкие пальцы ослабли. Снова взяв Тора за плечи, Локи бережно уложил его на землю, стараясь спокойно смотреть в обуглившееся из-за ожогов лицо.
- Я сейчас вернусь, - тихо произнёс он, откуда-то уверенный в том, что брат слышит его. – Дождись меня, слышишь? Дождись.
Локи поднялся на ноги, сосредоточенно глядя на приближающееся чёрное воинство. Сжимая и разжимая кулаки, подобно Тору, перебирал в пальцах магию, стараясь продумать заклятья и атаки. Как же безумно мало времени!.. Как же… одиноко…
Никто не стоит позади меня. Никто не услышит, не прикроет спину, не придёт на помощь.
Я сам должен сделать всё это. Или умереть здесь. Вместе с ним…
Отец мой, Один! Слышишь ли, смотришь ли… Знаю, не обратишь своего взора и уха твоего ко мне. Как же быстро перестал я быть твоим сыном. Как же просто ты отрёкся от меня.
Не у кого просить мне благословения. Не к кому взывать о милости.
За моей спиной не стоят друзья, перед глазами – лишь враги.
Ради чего мне биться? Ради драгоценного братского сердца, что ещё стучит обо мне…
Изумрудный взгляд потемнел. В недрах души, будто просыпающийся зверь, начала подниматься ярость. Холодная, леденящая, наполняющая ладони снежной силой. Распрямившись, Локи медленно двинулся вперёд. Мороз, оживающий в нём, постепенно заполнял собой всё внутри, затмевая разум. Локи чувствовал, как какая-то словно воскресшая сила брала над ним верх. Ладони сжались в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Чем бы ни были демоны, пробудившиеся в его душе, они питались его ненавистью, гневом, исторгая его из себя. Но вместе со злостью, пронизывающей его до дрожи, Локи чувствовал ни с чем не сравнимое торжество. Он хотел причинить боль, отнять жизни. За то, что они подняли руку на сынов Асгарда. За то, что подняли руку на его брата…
Повинуясь безотчётному порыву, Локи вскинул вперёд обе руки. И в тот же миг с них сорвалась не привычная зеленоватая магия, но мощный поток силы, светящийся синевой. Локи зарычал, направляя его на вражескую армию. Сила изливалась из него обильно, так же, как на борту космической станции, завладевая всем его существом. Вновь посинела кожа, побагровели глаза, а на предплечьях проступили тёмными узорами руны. Но Локи не замечал этого. Все, кто попадал под его магию, превращались в льдины. Синеватый, светящийся тусклым огнём изнутри, лёд поражал их за одно мгновение, поглощая в самом себе, будто ненасытная тварь, голодавшая тысячу лет.
Лёд пробивал чёрных воинов насквозь, замораживая каждую клеточку, не оставляя ни одного шанса на выживание. Изумрудные глаза снова светились синеватыми огнями, расходясь по лицу трещинами. Локи откинул руку влево и обрушил ледяную магию на отряд, пытавшийся зайти со стороны, обращая вереницей ледяных глыб. Связав их друг с другом, превратил в огромную стену, стремглав выросшую поперёк всего плато – чтобы отрезать армию от лежащего позади Тора.
И в этот момент знакомый ярко-голубоватый энергетический залп сбил его с ног. Вскрикнув, Локи повалился на землю, но успел сгруппироваться и не растеряться перед врагом. Высокая женщина с копьём наперевес вновь приближалась к нему, сверля чёрными глазами. Проксима медлила несколько секунд, глядя на поднимающегося перед ней мага. Это был тот самый испуганный мальчишка, но вдруг превратившийся в воина, наделённого значительным могуществом. Миднайт нахмурилась. Эйтири предупредил, что «эти асы» представляют угрозу Ордену и в их общих интересах будет не оставить асгардцев в живых. Что ж…
Проксима вновь прокрутила в руках копьё и перешла в нападение. Локи вскочил с земли, яростно бросаясь на неё. В руках соткались зеленоватые ножи, чьи лезвия удлинились, становясь подобиями стилетов. Локи ловко ушёл от удара, заставляя копьё месить пустоту, отразил следующий, не давая сбить себя с ног. Проксима развернулась на носках, меняя тактику, так как на поверхности планеты противник выказывал намного больше ловкости, чем минуты назад на Нидавеллире. Поединок быстро превратился в танец на выносливость, где ни один не уступал другому. Локи ощущал, как в его жилах бурлит сила, ранее ему совершенно незнакомая. Сам он точно не мог вот так, но то, что сейчас клокотало в венах, улучшало его десятикратно. Будто не он сражался с синеволосой ведьмой, а тот самый холод, уже ни раз спасший ему жизнь за сегодня.
Проксима крутанулась на месте, и, подцепив противника другим концом копья, сумел ударить наотмашь по бледному лицу, нанеся следом несколько ударов в корпус. Упав, Локи успел прикрыться блоком, не позволив проткнуть себе рёбра, однако сила наносимых ударов вдруг сделалась тяжелее, чем раньше.
- Тебе не победить, - вдруг заговорила копейщица, надменно глядя на Локи сверху вниз. – Сдайся. Ты и твой собрат умрёте здесь. Как воины. Ради великой цели.
Ярость воспалилась в голове, и Локи оскалился ей в ответ.
- Нет, - сдавленно произнёс он, - сегодня день лишь твоей смерти.
Ножи с лязгом упали на землю, из которой немедленно вырвались три огромным ледяных кола. Повинуясь синхронному движению рук Локи, они достигли не успевшей отреагировать воительницы и проткнули её. Три остроконечных ледяных глыбы пронзили её насквозь, через грудь, корпус и шею. Проксима коротко вскрикнула, но тут же голос потонул в чёрной крови, брызнувшей на Локи. В один широкий шаг тот оказался рядом, и пронзил клинком синеволосую голову. Стилет легко вошёл между глаз, навсегда потушив в них живой свет.
Мир вокруг замер, больше не смел двинуться. Всё вокруг покрывал лёд. Светящийся и обжигающий. Смертоносный и прекрасный. В свете далёких звёзд и висящей над планетой станцией, он таинственно мерцал бледными огнями, превратив пустынную землю в кладбище замороженных фигур, увенчанное одной кровавой жертвой, принесённой жестоким йотунхеймским богам.
Тяжело дыша, дрожа как лист, Локи упал на колени. Ледяная ненависть отступила от него, вновь забравшись в глубины его существа, и оставила одного – лицезреть то, что они соделали вместе. Синева с его рук и лица пропадала, и мстительный багровый взгляд сменялся испуганными изумрудными глазами юного принца. Холодно. С тонких губ срывается пар. Но, больше никуда не глядя, Локи заставляет себя обернуться назад, сквозь высокую ледяную стену, за которой плато ещё не было царством пламенного льда. Там, где Локи оставил брата.
- Тор… - прошептал он, неуклюже поднимаясь с земли, спеша обратно.
[AVA]http://funkyimg.com/i/2MFYG.png[/AVA]

- Локи…
Слабый голос брата разрезает смертоносную тишину. Глубокая и молчаливая, тревожимая лишь морозным ветром, скользящим вдоль обледеневшей земли, она погрузила в себя весь его мир, в котором зазвучал один-единственный голос.
Слишком бессильный, слишком обречённый…
В груди безумно холодеет, и, не выдержав леденящего ужаса, сердце срывается вниз, во тьму. Спотыкаясь, чуть не падая, Локи торопиться к брату. Перед глазами – только раненное тело. К горлу – горький, липкий ком. В сознании – страх, разрастающийся вирусной болезнью.
Локи падает на землю, на колени, перед Тором, поворачивая к себе, бережно беря на руки. Они трясутся от боли. Нет, не от ран - их на юном маге совсем немного, и они не причиняют ему вреда. Его пальцы перепачканы чужой кровью, чёрной и густой. Но сейчас не время думать и об этом. Его пальцы тоже дрожат от боли - чужой боли. Или нет, родной. Боли, что впилась всеми своими демонами в тело его единственного брата.
Его единственного...
Голос Тора дрожит, срывается в пустоту. Раны расползаются по его телу чудовищными узорами. Локи никогда не было так страшно. Так безысходно. Так… отчаянно больно. Почему же никто не может прийти на помощь? Почему целый мир – вся вселенная! – отвернулся от них?!
«За что...?» - безответное.
В пустоту, во мрак.
В золотое безразличие…
- Тшшш, тише-тише, - шепчет Локи, поудобнее приобнимая Тора и в то же время стараясь делать это как можно нежнее, боясь даже малейшим неверным движением пошатнуть то слабое равновесие, что ещё позволяло огню жизнь сына Одина удерживаться в этом мире. Голос юного принца дрожит, Локи дышит тяжело после смертельного боя, но заледеневшее было от ненависти сердце снова растопил лазурный взгляд брата, и теперь страх за единственно ценную во всей Вселенной жизнь выливался из него горячим потоком.
- И я... люблю тебя, - шепчет дрожащий голос и по перепачканным чужой кровью щекам бегут слёзы, - брат…
Натянутый нерв, струна, грозящая лопнуть и располосовать последним ударом. Юное лицо, перекошенное мучительным страданием. Изумрудные глаза тонут в слезах, но не могут оторваться от невидящего взгляда.
Почему ты спасаешь меня ценой своей жизни?
Почему, делая это, не хочешь позаботиться о себе?
Почему… зачем нужны все эти испытания? Зачем мы бросаем Смерти вызов?
Тело брата начинает сиять золотистым свечением. Оно источается в пространство, мягкое, обманчиво тёплое. Прекрасное, как хвост кометы, пересекающей галактики, звёздная пыль. Но Локи наблюдает его с ужасом. Так уходили асы. Так начинался путь в Вальгаллу…
Ты думаешь, мне нужна эта жизнь, если в ней нет тебя?
Думаешь, я хочу жить там, где тебя не будет рядом?
Я возненавидел целый мир за то, что ты отвернулся от меня и обратил свой взор на других. Неужели, веришь, что он действительно мне нужен?..
Без тебя в нём нет смысла.
Без тебя на горизонте не громыхают бури, и дожди льют совсем не так.
Без тебя не сверкают молнии, а тучи сгущаются жалкими призраками.
Без тебя всё это – тень, выеденное яйцо.
Я не отпущу тебя. Слышишь?
Нет.
НЕТ!!
Его любовь обжигает изнутри, но Локи чуть хмурится, сосредотачиваясь.
- Никому, - произносит он, упрямо и вдруг решительно глядя в потухающие небесные глаза, - никому на свете, в мирах и под ними, богам или Древним Силам - никому, брат, я не отдам тебя.
Бережно уложив Тора на землю, Локи кладёт обе ладони на его лицо, нагибаясь над ним. В уме неслышно сплетаются древние заклятья. Бескровные губы шепчут имена рун, переплетающихся с умершими словами давно забытых языков, а в ладонях собирается тёплый живительный свет. Локи опускается совсем низко, договаривая древние заклятья, и прикасается губами ко лбу брата, дрожащим, надрывным поцелуем. Мерцающая золотым светом сила вспыхивает в кровотоках на лице юного принца и впитывается в его поверженного брата, отдавая через поцелуй часть жизни.
Локи медленно отстраняется, разгибаясь. На тонких губах чуть заметно алеет чужая кровь. Золотое свечение тускло пульсирует под кожей Тора, похожее на распускающиеся цветы. Частица любви, дыхания, отданные сердечные удары. Ожоги и раны бледнеют, заживляясь. Веки Тора медленно закрываются - магический сон сцепляет его своими узами. Его уход в Вальгаллу, в Лоно Высших, отложен. Локи кладёт ладонь поверх сердца Тора. Длинные пальцы переливаются запёкшейся чёрной кровью, а под ними слабо пульсирует сердце молний.
Но это – отсрочка. Это ещё не конец.
Побледнев сильнее прежнего, Локи поворачивает голову в сторону, к обледеневшим скалам, и протягивает к ним руку. Покрывающий камни лёд вздрагивает, отделяясь, и, словно ожив, двигается к призывающему. Молча, Локи снова проводит рукой и ледяные пластины оказываются под телом Тора. Соединившись под ним воедино, они поднимаются вверх, от земли, медленно, чтобы увезти драгоценный груз прочь с поля брани. Локи поднимается на ноги, оглядываясь. Мёртвые не станут чинить им препятствия. Живые же не знали, где их искать.
Холодные потоки будто бы сами указали ему дорогу. Огромная пещера, проросшая кристаллами льда и синевато-водянистым свечением, таким, словно где-то здесь был источник подземных вод. Локи выбрал самое просторное место, и вслед его мысли пластины опустились перед ним, растворяясь в пар. Тор лежал неподвижно, и Локи снова сел рядом, на колени, положив обе руки перед собой. Дар жизни стянул раны и ожоги Одинсона, но его было недостаточно, чтобы воссоединить, вырастить новые кости, восстановить, воссоздать новые ткани. Для этого нужна была более мощная магия.
Закусив губы, Локи пристально смотрел в лицо брата, судорожно вспоминая всё, что он знал. Заклятья, которые он никогда не пробовал. Лишь помнил золотистые картинки в огромных книгах из коллекции Фригг, за которыми тайком залезал на самую верхнюю полку, не удерживаясь от любопытства, не смотря на все предостережения матери. Цепкий, юный ум помнил каждое написанное слово, прочтённое изумрудным взглядом. Вот только именно от этого сейчас зависела жизнь старшего брата.
Локи поднял руки перед собой, протягивая над Тором. Они по-прежнему дрожали – отдавая свои силы, он не прибавлял их себе. Слова вертелись на языке. Крепко стиснув зубы, Локи на мгновение закрыл глаза, видя перед собой светлый, тёплый образ матери: в лучах полуденного солнца, в длинных одеждах цвета асгардского неба, царица Фригг, обернувшись, улыбнулась ему. Её золотые волосы, что всегда пахли цветами, рассыпаются по её спине, и, кажется, она вот-вот позовёт его. Сердце заныло от невыносимой тоски.
- Помоги мне… - прошептал Локи, нахмурившись, - мама…
Каменные, покрытые льдом стены пещеры огласили слова Языка Древних. Под раскрытыми ладонями вспыхивают три магических круга. Внутри них циркулируют, кружась, имена рун и целая вереница символов. Они расслаиваются, будто многоуровневая головоломка, и собираются воедино вновь. Локи не умолкает. Точнее наводит руки над братом, разводя в разные стороны, и колдовские печати множатся, будто растягиваясь в гирлянду. Они горят золотым светом, тем же, что Локи передал брату. Прочитав последнюю строчку заклятья, принц замолчал, глядя в озарённое позолотой лицо Тора. А потом, подняв руки чуть выше, с силой опустил печати на тело брата, словно вталкивая их в него. Тор чуть вздрогнул, всё ещё без сознания, а шесть вошедших в него печатей засветились ослепительным светом, сквозь тонкие пальцы. Локи зажмурился от него, напрягаясь: магия не желала подчиняться юным рукам, но Локи заставлял её, удерживая над братом. Губы вновь разомкнулись и принялись повторять одну и ту же фразу. Свет разросся ещё сильнее, и, под звук последний раз произнесённого заклятья, вспыхнул яркой вспышкой и погас.
Пещера вновь погрузилась в тусклое синеватое сияние, а Локи со стоном завалился на бок. Тяжело дыша, не поднимая головы, он позволил себе замереть на пару минут, после чего, подняв покрасневший взгляд, посмотрел на брата. Ещё погружённый в магический сон, Тор спал, но дышал мерно, почти полностью исцелившись от страшного удара.
Не вставая с земли, Локи подполз к его руке и уложил темноволосую голову на братское плечо. Он сам был истощён своей магией, и не находил сил даже подняться с земли. Свободной рукой он дотянулся до груди Тора, кладя ладонь поверх сердца. Чтобы чувствовать, слышать удары, за которые боролся так отчаянно. Последний фокус, повиновавшийся краткой мысли – и Тора укутала багровая плащаница, прикрывая оголённые плечи и руки.
Локи закрыл глаза и погрузился в усталые, тёмные сны.
[AVA]http://funkyimg.com/i/2MFYG.png[/AVA]

with dearest Brother

Локи вздрогнул, рывком пробуждаясь ото сна. Слабый, хриплый голос брата, произнесший его имя, врезался в сознание, сумевшее забыться лишь неглубокой дрёмой, чуткой к любым посторонним звукам. Локи не мог позволить себе заснуть по-настоящему, как бы ни была сильна усталость. Чувство опасности, возможных осложнений или нового нападения, было намного сильнее. Потому маг среагировал сразу же, как только с пересохших губ Тора сорвалось его имя.
Глянув на брата взволнованным взглядом, Локи поспешил приподняться, несмотря на то, что руки и ноги отяжелели свинцом, не позволявшем сделать это особенно ловко. Пристально глядя в бледное лицо, рассматривая действие собственной магии, Локи провёл рукой по братской щеке, а потом по лбу и светлым волосам. Веки Тора дрожали, но ещё не открылись, однако, что-то беспокоило Одинсона, заставляя чаще дышать и ворочаться.
- Я здесь, - прошептал Локи, приблизившись. – Тор? Ты меня слышишь?
«Локи! ЛОКИ!» он все искал своего младшего брата, чувствуя, как бешено бьется собственное сердце. Раз оно было где-то рядом, значит, и Локи был близко. Но где? Ливень застилал глаза, темнота окружила со всех сторон. Он увязал в песке, горячем, зыбком, будто погружаясь под него.
«Не бросай меня… Пожалуйста, не бросай…»
- Локи… - снова едва слышно прошептал Тор сквозь сон, все сильнее ворочаясь, пока голос извне не заставил его сильно вздрогнуть и открыть глаза. Часто дыша, словно все еще под проливным дождем, окруженный холодным ветром, Тор растерянно, с испугом начал осматривать ледяной потолок пещеры. Мутный взгляд прояснился лишь тогда, когда он смог почувствовать родное тепло прикосновений. Чуть повернув голову, Тор увидел брата, и словно не видя ничего более – ни пыли, ни крови, ни его встревоженного выражения лица, - с отчаянием улыбнулся, успокаивая найденное вновь сердце. Оно было рядом, как и его хранитель. Уложив голову ровно, Тор закрыл глаза, чтобы сделать глубокий вдох. Ему было намного лучше и легче, но тело все еще отказывалось слушаться, словно слишком устало от такого износа.
Со стоном вздохнув вновь, Тор открыл глаза и скосил на Локи встревоженный взгляд.
- Ты в порядке?.. Не ранен?.. Ты… - с трудом сглотнув из-за пересохшего горла, Тор попытался пошевелить руками, намереваясь встать и проверить, все ли хорошо с его младшим братом, а потом непременно проверить, безопасно ли то место, где они оказались. Он снова забеспокоился, что явственно отразилось на вмиг ставшим хмурым лице.
- Нет, не вставай! – запротестовал Локи, ухватившись за руки Тора, препятствуя ему вертеться. – Со мной всё в порядке, - как можно спокойнее и убедительнее произнёс он, - пожалуйста, лежи.
Чтобы дать брату больше уверенности, Локи сел рядом, и, чуть приподняв Тора, уложил его голову к себе на колени, придерживая рукой за могучие плечи. Нежно прикоснувшись к его голове, Локи принялся успокаивающе поглаживать брата по светлым коротким волосам. Жёсткие, обрезанные грубо и беспорядочно, они чуть кололи его пальцы, немного щекоча ладони. Помня, как когда-то так делала Фригга, укладывая сыновей на свои колени, когда те приходили к ней в асгардские сады, утомившись от долгих игр, Локи раз за разом проводил рукой по волосам брата, глядя в родное лицо сверху вниз. Из-под тёплых ладоней, впитываясь в кожу Громовержца, вновь робко заструилось золотистое свечение – чтобы унять тревогу, позволить воину перевести дух. И закончить, заключив в вечные замки, целебные узы магии, которыми так старательно соединял распадающееся тело.
Сердце брата билось ровно, хоть и не так решительно, как всегда. И, глядя на него, Локи медленно погружался в осознание всего, что с ними случилось. Тихая, тёмная тяжесть, проплывающая синеватыми бликами-разводами по бледному лицу, от бесконечных ледяных отражений.
Под ласковыми руками брата, от чар, от заботы, что от него исходили в равной степени сильно, Тор впадал в легкую дрему. Поддаваться слабости в этот момент не казалось ему чем-то недопустимым, напротив, наверное, впервые он этого хотел – просто лежать, слыша мерное дыхание брата, просто бездействовать, пока мир вокруг застыл в ледяном панцире. Так он не навлекал новых бед на свою голову… и на головы тех, кого любил. Но вина не отступала, не оставляла, из тяжкого бремени обернувшись изысканным ядом. Вопреки магии Локи, эта темная сила проникала все глубже, переплетаясь с такими же темными мыслями, поэтому расслабиться полностью Тор не мог при всем желании. Это все была его вина...
- Локи?.. – тихо позвал Тор, подняв уставшие глаза на младшего брата. Невольно засмотревшись на него и неожиданно замолчав, Тор успел задуматься о том, что измазанный в крови, Локи выглядел старше. Привычнее… Эта мысль покоробила едва зажившее сердце, разъедая его ненавистью к самому себе. Это из-за него Локи снова участвовал в страшных битвах. Опомнившись, что выпал из бытия на долгое время, Тор снова обеспокоенно нахмурился, с трудом подняв руку к молодому лицу. Пальцы дрожали, с трудом повинуясь, но все же осторожно коснулись его щеки.
- Ты спас мне жизнь, братик, - произнес он, и уголки губ дрогнули в счастливой, но быстро сошедшей на нет усталой улыбке. Удерживать руку в таком положении становилось все тяжелее, но разорвать прикосновение было еще хуже. – …Но какой ценой?.. – его взгляд тут же потемнел от тревоги. - Что случилось?..
Пару секунд Локи смотрел на Тора сверху вниз. Всего лишь пару секунд перед тем, как ответить. Только теперь он понял, что впервые он действительно спас брату жизнь – вот так, сразившись с целой прорвой врагов! – но не испытывал от этого никакой радости. Смотреть на поверженного Тора, видеть его слабость, понимать, что и у него, несмотря на всё могущество, есть свой предел, было слишком тяжко. Держа брата в своих руках, Локи понял, что больше всего желает, чтобы всё это никогда не повторилось. У брата была благородная цель, он как всегда хотел спасти целый мир, но, чувствуя, как дрожат от напряжения пальцы Одинсона, еле дотрагивающиеся до его щеки, Локи понял, что эгоистично хочет защитить лишь брата. Брат ценнее всего мира. И уж точно единственный среди Ветвей Иггдрасиля, кто нужен самому Локи.
Глубоко вздохнув, Локи взял руку Тора, которой тот тянулся к нему, и, удерживая её, чтобы брат не тратил сил, сначала сильнее прижал к своей собственной щеке, накрывая ладонь ладонью, а потом опустил вниз, укладывая на грудь Тора.
- Я же сказал, всё хорошо, - хрипловато произнёс Локи и мягко улыбнулся.
Он забыл о своих ладонях и не помнил, когда огромные порезы на ладонях, оставленные лезвиями копья, затянулись. Он забыл о том, что чёрные кровавые разводы так и остались запёкшимися на его руках, на одежде и на лице – он не успел подумать об этом, ведь торопился не дать старшему брату уйти к Священным Чертогам. Но он отчётливо помнил, что сделал.
- Цену уплатил не я, - изумрудные глаза сделались непроницаемыми, хоть их хозяин и продолжал улыбаться, - не беспокойся.
Локи не понимает, отчего не может сказать брату обо всём прямо. Чего опасается? Какое глупое внутреннее чувство. Он ведь сделал это ради Тора, ради него одного! Все эти твари хотели уничтожить их – он лишь защищался!
Локи постарался улыбнуться теплее, нежно проводя пальцами вдоль лица Тора. Золотое свечение тянулось за ним, будто разводы по воде. А синеватые отсветы покрывающего всё вокруг льда причудливо переливались по щекам Тора. Несмотря на то, что лёд был повсюду, на том небольшом островке земли, где находились братья, было сухо и тепло.
- Тебе нужен отдых, брат, - прошептал Локи, сжимая ладонь брата в своей. – Нам обоим нужен.
- У нас нет времени на отдых, Локи, - обреченным голосом произнес Тор, все глядя на брата снизу вверх. Он пытался забыться в лечащих чарах, но мысли, окрепнув раньше тела, не позволяли ему расслабляться, мысли были страшнее любой раны, которую Локи мог исцелить своими умениями – мысли исцелить мог лишь сам Тор, но он не властвовал над своей памятью, не мог забыть то, что видел ни в своем будущем, ни теперь в настоящем, от воспоминаний о котором отчаянно зажмурился и с рыком подался вперед, чтобы сесть. Перевернувшись на бок, чтобы опереться на локоть, Тор сел на колени, запрокинув назад голову. Все тело, будто скованное железными пластинами, еще не разгибалось как следует, мышцы ныли, но и этих вернувшихся сил было достаточно, чтобы дать Тору повод уже не ложиться вновь для отдыха. Он пойдет дальше, он обязан, это все его вина. Как и запрокинув, Тор точно так же обреченно голову уронил себе на грудь. Руки сжались в кулаки, хоть и продолжили трястись от слабости.
- Все происходит слишком быстро, - хрипло сказал Тор, оперевшись руками в колени, чтобы расслабить занывшую спину. – Я думал, у меня больше времени, но теперь…
Мотнув от досады головой, Тор поднял затравленный взгляд на Локи. – Эта перчатка – это оружие Таноса. В нее он собирает Камни Бесконечности, сосредоточения сил, создавших Вселенную… Там… Там, когда он одолел меня, - нахмурившись, словно воспоминания ожили слишком яркими картинами перед глазами, Тор уставился в бок от Локи, снова тяжело задышав, - у него был всего один камень. И этого камня было достаточно, чтобы погубить остатки нашего народа. Если Танос уже собирает эти камни, если перчатка уже создана, значит, он уже готовится уничтожить наш мир вновь, - с отчаянием в хриплом голосе заявил Тор, переведя взгляд на брата. – Жестокая ирония…Сделать меня причастным к созданию моего собственного кошмара, - снова опустив голову, Тор невольно взялся за левый висок, вдруг почувствовав там острую боль. Силу одного из камней бесконечности он испытал как никто другой близко, на себе. Ничто не могло сравниться с той дикой болью, которую Тор испытывал в последние минуты той другой жизни. Сила даже одного камня поставила его на колени перед безумным титаном.
- Я должен его остановить, - на удивление холодно и жестко сказал Тор, а лазурные глаза заледенели в ненависти.
Локи не ответил, так и оставшись сидеть на коленях позади брата. Пока Тор говорил, он смотрел ему в спину, изучающе, внимательно. Локи не упустил ни одного слова, не двигаясь, еле дыша. Золотистое свечение, источающееся с тонких фарфоровых пальцев, погасло – когда Тор поднялся, высвобождаясь от рук младшего брата, связь магии прервалась. Звенья растворились в леденящем пещеру воздухе.
Руки Локи лежали на его коленях, ладонями вниз, безвольно и тихо. Ещё несколько мгновений, пока последние слова брата гудели звучным стальным эхом от ледяных стен, он смотрел на светловолосый затылок. А потом уставший изумрудный взгляд скользнул вниз и в сторону. Тор рвался в бой. Снова один, снова непременно сейчас, без отлагательств, без заминок. Если бы здесь, с ними было его боевое трио и леди Сиф, они бы уже собирались в путь. Всё, как всегда. Знакомо. Брат снова летел навстречу своей цели, очередной угрозе, очередному врагу, пусть даже этот был намного сильнее всех предыдущих – Тор намеривался бить его в лицо своим новым топором. Как гром среди ясного неба. Как молния, одним смертельным ударом поражающая в голову. Уже знакомое Локи чувство тяжести, где-то в груди, вновь возвратилось к нему. Все усилия казались тщетными. Ведь дальше будет ещё одна битва, ещё одна война – и так всегда! Залечивать раны брата, снова и снова видеть его страдания, мучиться самому. Сколько будет этих врагов? Сколько придёт их новых, после того как под ноги упадёт мёртвое тело очередного? Иногда Локи казалось, что в брате живёт какая-то сила, которая в определённые минуты остервенело тянет его в бой. Может быть, как та, что недавно помогла самому Локи уничтожить целую армию неизвестных тварей. Может быть… От этого не становилось легче.
Вздохнув, Локи сжал кулаки и заставил себя подняться на ноги. Почувствовал, как пересохла глотка. А где проще наколдовать воду, как не из огромных ледяных глыб. Отвернувшись от сидящего на земле Тора, Локи зашагал к одной из стен, в синеватую тьму. Усталость впилась в каждый шаг, и ныла, умоляя оставить её в покое. Но Локи упрямился. Один взмах и зеленоватая магия сооружает из двух камней две плошки для питья. И те парят в воздухе, пока с помощью той же силы Локи заставляет плавится лёд и стекать в импровизированные сосуды тонкими струйками холодной воды.
- Думаю, она успела передать эту перчатку, - негромко произнёс Локи, не оборачиваясь. – Она приходила за ней, цверги предали нас. Кем бы она ни была, она должна была успеть отправить её перед тем, как спустится на планету.
Локи снова повёл рукой и сотворил себе ещё один источник. Разговор о копейщице напомнил, что руки всё ещё в её крови. Смыв с пальцев чёрные разводы, Локи набрал ледяной воды в ладони и умыл лицо. Это немного взбодрило.
- Она использовала подпространственные коридоры, - продолжил он, - я видел это. Значит, у неё должно быть с собой какое-то устройство для этого или артефакт. Думаю, так она отправила перчатку туда, откуда пришла, а потом быстро спустилась за нами, когда проклятый гном напел ей, что нас лучше не оставлять в живых.
Взяв наполнившиеся до краёв плошки, Локи наконец обернулся к Тору, и подошёл к нему. Опустившись рядом, протянул одну из них.
- Пей, она чистая, - всё так же хрипловато произнёс Локи.
Золотистое свечение незаметно для Тора мигнуло на поверхности ледяной воды. Последняя попытка довершить начатое лечение. Может быть, немного и себе самому. Жаль, что, исцеляя других, он не мог сделать того же самого для себя. Разве что вот такие укрепляющие напитки. Заточение в ванахеймском аду было совсем недавно, и после побега Локи успел отдохнуть лишь одну ночь. Под чёрно-зелёными одеждами торс всё ещё перетягивали бинты, пропитанные кровью и зельями.
Какой ценой ему далась победа?.. Над Смертью и под руку с ней…
Локи не жаловался. Никогда.
[AVA]http://funkyimg.com/i/2MFYG.png[/AVA]

Голос брата прорезал мертвенно-ледяную тишину.
«Ты убил их всех…»
Локи сглатывает сухую слюну. Скрещенные руки крепко держатся за самого себя; он безотчётно закусывает нижнюю губу, а изумрудный взгляд – пронзительный, пристальный – резко поднимается вверх, чтобы увидеть обращённое к нему лицо брата. Страшно согласиться. Страшно ответить «да, убил». Разве он не убивал раньше? Он воин. Он – маг. Но…
Но..?
Я не…
Я…
«… всё хорошо»
Изумрудные глаза молча спрашивают: «О чём ты?..»
Как? Как может быть «хорошо»?
Было время и в моей жизни, Тор, когда я хотел быть могучим и великим, как наш отец. Твой отец. В своих мечтах я видел себя победителем, видел на вершине славы, над преклонёнными – поверженными и благодарными. Они повторяли моё имя, они возвеличивали меня и мой подвиг. И я знал, что в моих руках меч и я совершил свой суд.
Но…
Каким безрассудным я был.
Я не хочу.
Я не…
Я…
Как бы взглянул на меня отец, Тор? За это он теперь презирает меня?..
«Всё хорошо, Локи»
Изумрудные глаза смотрят искренне. Открыто. Пристально. Так сильно пристально ища ответа на чужом лице.
Почему ты это говоришь, Тор? Почему… прощаешь меня?..
Брат кладёт ладонь на его шею. Тёплые пальцы. Привычный, такой родной – такой «их» - жест. Словно символ чего-то самого близкого, роднившего двух братьев. Даже теперь, когда уже… не братья вовсе. Не кровные, но…
Разве я могу звать тебя иначе? Разве ты можешь быть не братом мне? Даже если когда-нибудь… Тор… знай, я лгу.
Одной рукой Локи цепляется за руку Тора. Сильную, крепкую. Надёжную. В ней воплотилась надежда. Обрела свои физические черты та сила, что отчего-то не оставляла Локи одного, не бросала, не отказывала, не отрекалась.
Почему?..
Почему, если так поступили все?..
Лазурный взгляд очень близко. Тёплые, родные глаза. Эти глаза – бескрайнее, ясное небо над Асгардом. Небо, в которое улетучивались мечты юного темноволосого мальчишки. О непостижимых далях, о приключениях, о победах. Обо всём, что наполняло сладким теплом вдохновения его юное сердце.
Теперь на нём, этом сердце, было много шрамов. Ран, что не хотели затягиваться, боли, которую он терпел, ничего о ней не говоря. И только лазурные глаза отчего-то возвращали ему ощущения «того неба».
Над головой собрались тучи, отрезая от космической выси. Громыхнул гром.
Локи понял, что дышит чаще. Понял, что сердце стучит в груди, пульсируя глухим отзвуком в ушах. Изумрудный взгляд сделался растерянным, встревоженным. А по бледному лицу пронеслась белая выспышка.
Локи чуть вздрагивает, когда первый удар молнии поражает первую из ледяных фигур. Тонкие пальцы, держащиеся за руку брата, крепче впиваются в его предплечье. Свободная рука сжимается в кулак. Словно карающая длань, каждый новый удар превращает каждого уничтоженного Локи монстра в горстку пепла.
Сердце колотиться так быстро!.. Впопыхах спасаясь от невероятной мощи.
Брат… пожалуйста…
Я не…
Я…
Почти скрежеща зубами от напряжения, Локи зажмурил глаза, когда ослепительный свет поглотил их обоих. Но даже внутри них не было спасительной тени. Каждая вспышка – красноватый всполох, чернеющие круги. Каждый электрический удар о землю – взрыв, заполняющий гулом слух. Казалось, лишь рядом с Тором он в безопасности. Только пока прикасается к могучей руки. Древнего божества. Сосредоточение, воплощение силы. А без неё… Вне её…
Рука Тора отпустила его. Локи открыл глаза, а с тонких губ сорвался судорожный выдох. Разрезанное межзвёздным орудием плато, окружённое ледяным кольцом, теперь было изрыто точечными ударами молний. Воздух искрился вокруг них, отяжелев настолько, что Локи казалось, он уже не мог его вдыхать.
Брат отпрянул в сторону. Длинные пальцы Локи на мгновение замерли, протягиваясь за ним, а потом опустились. Локи сделал два неуклюжих шага назад. Тяжело дыша, с ужасом оглядывая вновь потемневшую реальность. Стормбрейкер взмыл в высоту и отблески ещё грохочущих, искрящихся грозовых туч блеснули по остроконечному лезвию топора.
Удар.
Локи отшатнулся и закрыл лицо рукой. Проходя заледеневший труп, топор с силой опустился на землю, и та вздрогнула от его мощи. Когда Локи опустил руку, всё уже было кончено. От копейщицы не осталось ничего, что могло бы быть различимо меж грязи и пыли, застилавших растрескавшуюся землю. В изумрудных глазах метался страх. Грудь продолжала часто вздыматься, а с разомкнутых тонких губ слетал пар.
Тор поднял что-то с земли. Спутанные мысли не давали сосредоточиться сразу, и Локи чуть нахмурился, пытаясь понять, что именно показывает ему брат. «Камень пространства» - среди хаоса, затмившего сознание, встрепенулась память о давних временах, когда тот самый темноволосый мальчишка, мечтающий быть таким же великим, как отец, тайком читал древние книги, хранящие в себе тайные знания.
Слух уцепился за слово «портал». Локи вновь посмотрел на брата. На этот раз изумрудный взгляд почти не мигал.
- Тор, - на выдохе, отрицательно качнув головой, - что… что ты собираешься делать?
[AVA]http://funkyimg.com/i/2MFYG.png[/AVA]

with my dearest brother

Синеватая тьма поглотила Локи, как только он коснулся её. Межпространственный портал – словно чёрная дыра, испускающая синеватые молнии и тускло-синие огни. Бесцельное падение, захватывающее и выворачивающее наизнанку. Локи показалось, что огромный крюк воткнулся ему в живот и потянул на себя все его внутренности. Чёрно-синяя сила несла его вперёд. Или вниз. Напрямик через половину вселенной. Локи никогда не приходилось испытывать ничего подобного прежде. Те тайные тропы, бреши между реальностями и пространствами, которые использовал юный повелитель магии, были похожи на узкие тропинки под посеребрённым искусственным небом – словно внутренняя сторона ветвей Великого древа, тёмная, но преисполненная магической мощи. Но этот коридор, портал, был будто грубо прорубленным, разрывающим ткань мироздания – и всё из-за светящегося синего Камня, венчавшего рукоять кинжала, найденного Тором на теле копейщицы.
Воздух застрял где-то в груди, и больше не хотел двигаться ни туда, ни обратно. Локи казалось, что его зрачки вот-вот вывалятся из глазниц в бессмысленной попытке увидеть перед собой хоть что-то, кроме тьмы и синих огней. Вскоре они объяли его всего, заставив гореть синим пламенем сжатые в кулаки руки. Синеватые огненные языки развивались, срываясь с рук, будто изорванные лоскуты. Но Локи не чувствовал боли. Кажется, он уже не чувствовал ничего.
И не понимал, сколько времени длится этот безумный полёт…
Но всё завершилось, стоило лишь подумать об этом. Сначала Локи почувствовал тупую боль от падения на камни, пыль и песок, тут же попавшие в рот. Но вот земля – теперь она была намного теплее, чем безжизненное плато Нифльхейма. Локи медленно открыл глаза. Его руки не горели, только как будто дымились. Больше не было ни тьмы, ни синевы – глаза слепил яркий красно-жёлтый свет, а в лицо дул тёплый песчаный ветер.
Покачиваясь, Локи заставил себя подняться на ноги. Ещё один разрушенный мир. Красноватая земля, камни и песок. Развалины гигантских построек, аналогов которым Локи никогда не приходилось видеть. Оставшийся по ту сторону чёрной дыры Нифльхейм ещё медленно испускал дух, умирая в ледяном мраке. Но здесь Локи видел перед собой лицо Смерти, глядящей на него пустыми глазницами. Страх болезненно кольнул сердце. Локи показалось, что вся вселенная разрушалась, отмирая планета за планетой, будто поражённые чудовищной болезнью клетки.
Над головой раздался знакомый клокочущий раскатный звук. Опомнившись, Локи вздёрнул подбородок, видя, как бело-красное небо заволокли чёрные тучи, собирая грозу. Брат был где-то там. Стоило лишь немного всмотреться, чтобы заметить изломанные линии молний, жалящих землю с чёрных небес.
Локи уже почти было бросился туда, в самую гущу учинённой Тором битвы, чьи следы в виде разбросанных по сторонам монстров, были видны и отсюда, как вдруг боковое зрение уловило какое-то мерцание слева от себя. Локи повернул голову, чтобы разглядеть получше, и увидел знакомый, небрежно брошенный на землю кинжал, инкрустированный Камнем Бесконечности.
Локи быстро подбежал к кинжалу, но, наклонившись за ним, замер на пару мгновений. Жажда мести ослепила брата настолько сильно, что он перестал дорожить даже Камнем! Или, может быть, он просто и не думал возвращаться?.. Локи аккуратно взял кинжал за рукоять, поднимая перед глазами. Синеватое свечение отразилось на поверхности изумрудного взгляда. Артефакты такого уровня ещё слишком сложны для него. Но сейчас Камень бесконечности стал тем единственным шансом, что ещё мог спасти их обоих.
Заправив кинжал за пояс, Локи встрепенулся и бросился вперёд. В самое сердце грозы.
Поначалу Тор не замечал, как горизонт за лагерем читаури меняется. Большой каменный склон в отдалении вдруг начал шевелиться, словно ожившая земля, расправляться, но Громовержец был больше занят волнами атакующих его чудовищ, нежели угрозой далекой, хоть и более опасной. Лишь когда скрежет металлических пластин заглушил собой вой читаури, Тор осознал, почему на и без того мрачной планете стало еще меньше света. Его молнии озарили силуэт приближающегося левиафана. Словно повинуясь чьей-то воле, огромный монстр летел ему навстречу, словно в огромном океане, рассекая воздух как воду, плавно, грациозно…Ужасающе. От такой угрозы не было укрытия ни на земле, ни на небе. Отбившись от очередной группы читаури, Тор задрал голову, чтобы посмотреть на планетоид. Он чувствовал, что за ним следят, и не ошибся, увидев мрачные силуэты спускающихся по лестнице фигур. Черный Орден, дети Таноса, неторопливо шагали вниз на клочок парящей земли, чтобы посмотреть на бой или поучаствовать в нем, если так им прикажут. Бросив яростный взгляд еще выше, в космическую пыль, где прятался конец лестницы… Где прятался от его глаз Танос, Тор тут же опустил взгляд ниже на почти вплотную подобравшегося к нему читаури и вогнал Стормбрейкер его в череп, разломив грубый шлем напополам. Левиафан стремительно приближался к ним, затмевая своим корпусом далекие планеты, и Тор решил, что терять больше времени нельзя. Расчистив вокруг себя землю ударами резких, точечных молний с подчиненного ему одному неба, Тор взмыл к планетоиду, летя наперерез левиафану, который уже раскрыл пасть, чтобы поглотить незваного гостя.
Еле слышный свист лезвия, разрезающего воздушные массы. Зеленоватая магия соскальзывает с рукояти, но направляет стилет верно. Синий Камень Бесконечности набирается силой, разрастаясь внутренним свечением. Его холодные огни отражаются в глазах читаури. Стилет летит мимо них, направленный точным, хоть и хитрым броском. И, минуя все преграды, опережает даже бога грома. Ловко обогнав его справа, стилет опережает его всего лишь на пару шагов и взрывается чёрно-синей межпространственной дырой!..
Магия Локи, вторящая цвету горящих решимостью изумрудных глаз, наполнила ладони. Один широкий шаг, второй третий. Магия отрывает его от земли, увеличивая силу скачка. Гравитация умершей планеты не сопротивляется. Локи видит перед собой Тора и последний раз с силой отталкивается от красной планеты, устремляясь ему навстречу. Сильный толчок в спину старшего брата. Руками юный принц обхватывает Одинсона за корпус и в следующее мгновение, на глазах всех, кто наблюдал и видел, братья проваливаются в разверзнутый портал…
Вновь это головокружительное, тошнотворное перемещение. Локи скрежещет зубами, зажмурив глаза, но не отпускает Тора. Молнии, что были готовы сорваться на врага, ещё бьют, извиваясь, в жилах Громовержца. И Локи чувствует, как они жгут, жалят его руки. Резкая, острая боль. Короткий рычащий стон не слышен в череде проносящихся мимо звуков и цветов, коими заполнена вселенная. Но ещё лишь миг – и перемещение прекращается.
Портал выбрасывает их на твёрдую землю, усыпанную мелкими камнями и каменной крошкой. Сила прыжка, магия направляющего удара не ослабла за мгновения перемещения и оба вылетают изнутри чёрно-синей бездны как две куклы, брошенные кем-то прочь. Сильно ударившись о камни, Локи, наконец, размыкает руки. Его отбрасывает чуть дальше. Кряхтя и сдавленно постанывая, жмурясь от боли, маг переворачивается на спину и заставляет себя открыть глаза. Перед замутнённым взглядом чёрно-жёлтое небо Свартальфахейма, а над землёй, на точно той же высоте, на которой был открыт, ещё висит межпространственный портал. Локи медленно поднимает дрожащую руку, направляя её на воронку. И та, вспыхнув синим, закрывается. Инкрустированный Камнем Бесконечности стилет с лязгом падает на землю.
Выдохнув, Локи снова закрывает глаза. Запястья горят ожогами, оставленными молниями, раскромсавшими рукава чёрно-зелёных одежд. И всё тело ноет от ударов о камни. Тяжело дыша через рот, Локи медленно поворачивает голову на бок, приоткрывая глаза на Тора.
[AVA]http://funkyimg.com/i/2MFYG.png[/AVA]

There are no words.
There are no thoughts.
This is The Nowhere.
It’s Nothing.
No one.

Небо взрывается над головой. Гигантские огненные волны, клубящиеся пеплом и гарью, пожирают звёзды, прожигая космическую тьму. Накатывая одна на другую, они похожи на сгорающий пергамент, сминающийся, сокращающийся, рассыпающийся прахом. И за ним, непостижимым небесным свитком, на коем была начертана история Великого Древа Иггдрасиль, уже нет ничего. Лишь пустота. Немые крики умирающих миров.

This is the end.
This is the moment when Death takes away everyone, but not you.

Сквозь раскрывшиеся порталы, зияющие дыры-раны на длани временного пространства, видны все Девять миров. Планеты-титаны, мёртвые карлики, сталкивающиеся друг с другом, и, словно в замедленной съёмке, разлетающиеся в клочья, разрывая на части вакуум. Ужасающая, чудовищная и завораживающая красота. Миг Конца Времени, замершего перед глазами единственного зрителя.

I wish I could die with stars.
I wish I could turn into golden light.
I wish…
Too much wishes, huh?

Под ногами дрожала земля. Павший и разрушенный Асгард распадался на осколки, часть за частью, навсегда пропадая в уже померкшей бездне. В ней больше нет океана, в неё не падает водопадами Великая вода. В ней не горят огни и нет проходов в другие миры. По ту сторону сгорающего в огне мира ничего нет. Никого. Есть лишь путь, ведущий за пределы Смерти.
Но…
Красно-чёрный огненный всполох отразиться бликами на поверхности изумрудных глаз, исчезая в неестественно яркой зелени. Земля вздрогнет ещё раз и по ту сторону дворцовой площади рассыплются карточным домиком башни и дома. Ветер, летящий из пустоты, рванёт прочь длинные чёрные одежды, вздымая крыльями за спиной тяжёлые фалды. Всколыхнёт чёрные, подёрнутые сединой волосы, но не сможет заставить его даже зажмуриться. Миры умирали один за другим. Опустив устремлённый ввысь взгляд, он отвернулся, возвращаясь к изголовью разрушенного зала.
Тяжёлая, неспешная поступь. Некогда зеркальный пол тронного зала весь изрыт трещинами. Померкло золото, пали, разрушившись на сегменты, высокие колонны. Больше никаких фресок над головой, больше ничего. Там давно только небо и исчезающие в огне звёзды. Вместо падающих комет над Золотым дворцом, оставшимся лишь своим основанием, пролетают горящие метеориты. Все они летят мимо, обрушиваясь на город, отламывая остров по кускам. Но не смеют проронить и искры на плечи чёрного бога…

Silence. Silence, my boy. It’s all right now. I’m here. Take my hand and breath. Breath with me. Please. I beg you…

Высокий мужчина, облачённый во всё чёрное. Тьма тянется за ним, расплываясь по разбитому зеркалу, просачиваясь в трещины, достигающие подземелий Асгарда. От его поступи стонут тени. Бояться, льнут друг ко другу, лишь бы не увидеть гнева в неестественно ярких изумрудных глазах. Он поднимается по ступеням, всё так же спокойно, под гул умирающей вселенной. Его руки опущены, безвольно покачиваются вдоль туловища. В длинных фарфоровых пальцах нет воли, почти нет силы, хоть и таиться непостижимая мощь. Он поднимается на последнюю ступень, и развернувшись лицом к погибающему миру, садится на золотой престол.
От трона, на котором некогда восседали Всеотцы, правители Асгарда, Золотого города, хранители Девяти миров, осталось лишь само седалище. Все прочие символы пали подле него грудой камней. Но престол великих царей устоял, не разломившись надвое. Впереди, заменив толпы людей, когда-то ликовавших при виде восседающего над ними, разрастался хаос из взрывающихся планет. Асгард падёт последним из них. Чтобы единственный зритель мог досмотреть до конца последнюю трагедию этого мира.
Он положил руки на подлокотники, почти церемониально. Во всём этом, как и в каждом его движении не осталось никакого смысла. Но что ещё ему делать? Удобное место, в первом ряду, и прекрасный вид. Огненные хвосты падающих метеоритов отражаются красными бликами в изгибах золотого рогатого венца на его голове. Седые пряди в длинных, чёрных волосах, короткая борода, величественная стать гордого бога.

Should I say something?..

Что-то знакомо сжимается в груди.
Предчувствие!
Гладь мира потревожилась – он чувствует это даже сквозь обилие хаоса. На бледном лице проступила хмурость и восседающий на престоле чёрный бог медленно повернул голову в сторону. Чтобы увидеть синие огни межпространственной дыры и человека, стоящего на коленях.
Фарфоровые пальцы незаметно впились в каменные подлокотники. Изумрудные глаза вспыхнули ярче, завораживающим магическим светом. А потом блеснули хитрецой. Обрамлённые бородой тонкие губы чуть улыбнулись, и чёрный бог чуть склонил свою голову набок. Мёртвые огни соскользнули с золотых рогов и упали на растерзание теней, копошащихся у подножия престола.
- А вот и ты, - низкий и почти ласковый голос.
[STA]black god[/STA]
[AVA]https://b.radikal.ru/b06/1806/6c/35d2c61b08b7.png[/AVA]

Изумрудные глаза смотрели, не моргая. Два драгоценных камня в глазницах чёрного бога светились холодным светом, кажущимся тихим и отстранённым – вот так, вблизи. Колдовство – его внутри последнего царя Асгарда было так много, что глаза уже не могли удержать естественного, источающегося сияния. Его волшебная эссенция заполняла вены, насыщая кровь, пропитывала кожу. Весь он, сам по себе – был сосредоточением могущества. Рядом с ним это ощущалось физически.
Но вместе с этим приходило и другое понимание: вся та мощь, что заключалась внутри его тела – в его покрывшемся каменной коркой сердце, в его выжженной болью и тьмой душе – была вторична. Он управлял ею. Она жила за счёт него. Он повелевал – она подчинялась. Он хотел – она исполняла. Он безумствовал, а она...
Изумрудные глаза смотрели, не моргая. Снова пристально, снова цепко. Всё ещё бередя душу Громовержца грубыми, зазубренными серпами, разметая в стороны куски. Холодный зеленоватый свет заструился сильнее и его отблески отразились изумрудным переливом на поверхности лазурных глаз. Он всё ещё держал в руке молодое лицо единственного брата. Драгоценного. Любимого. Косматые щёки, золотистая щетина впивается в пальцы. А за ними – слабость. Чувствовать состояние чужого тела через одно-единственное прикосновение. Измотан. Обессилен. Но не моргающий взгляд не отпускает.
Сфера замирает, подавляя в себе даже время. Мир рушится где-то там, за её пределами. По ту сторону толстой прозрачной стенки купола, опущенного сверху на сына Одина. Всё, вся жизнь – по ту сторону. А здесь не осталось ничего – it’s nothing here, brother…

You ask me, what you did. You think, I’m waiting to tell you. Long tragic story about long life of Loki. Loki – who neither asgardian, nor jotun. Just Loki only. Just one black god, locked in his immortal word.
But I see you, brother. I see more than you want to show.

Глаза закрылись на мгновение, смаргивая иллюзии, загадочные, гипнотизирующие отсветы живущей в его теле силы. Но в груди ещё стучат его мысли, бьются о стенки сердца. Воспоминания – совсем не тени, но кровавые ожоги. В моменте, где нет будущего, остаются лишь мысли о прошлом. Он бы приберёг их до того дня, когда безвременье заточит его внутри бесконечной первозданной темноты, но они жили уже сейчас, вырываясь из-под всех замков. Сейчас – когда перед лицом лазурные глаза. Живые глаза, подрагивающие усталостью, болью и страхом. И…
Локи медленно растянул губы в улыбке. Ладонь на лице Тора ослабла, вновь меняя грубое прикосновение на ласковое. Тонкие пальцы заскользили вверх: медленно, не упуская ни одного сантиметра кожи на чужих щеках, скулах, висках, будто Локи пытался запомнить каждый из них – каждое касание, ощущения. Рука по-прежнему удерживала светловолсую голову. Лицо Локи вдруг оказалось так близко, что сын Одина мог чувствовать кожей каждый выдох, слышать каждый вдох.
- А вот это, - вкрадчиво прошептал чёрный бог почти в самое его ухо, - правильный вопрос, детектив. (c)
Он убрал руку, отступая от брата в сторону. Теперь Громовержец висел головой вниз и вверх ногами, внутри сферы невесомости. И ноги, и руки ещё были скованы, и сын Одина казался распятым вниз головой – словно символ заката жизни Великого Древа. Чёрный бог неспешно двинулся вперёд, спускаясь по ступеням вниз, и сфера поплыла за ним, приближая заточённого внутри аса к трагедии погибающих на горизонте миров. Трагедии, которую теперь тот видел вверх ногами, сквозь замутнённость подступающей к мозгу крови.
Длинная чёрная мантия волочилась по пыльным каменным ступеням, а рогатый шлем вновь ловил отблески падающих звёзд. Потрескавшиеся плиты дворца были заметно изрублены оружием и магией, чьи следы до сих пор зияли сквозь время. Локи остановился в центре отрытой террасы. Когда-то здесь были сады и фонтаны, а на просторных площадках тренировались воины. Когда-то сам Тор стоял у одного из парапетов, глядя на своих друзей, браво сражавшихся с инхериями. Не замечая младшего брата, одиноко стоящего в стороне.
Локи остановился, окидывая пространство довольным взглядом. Казалось, тот факт, что над их головами вместо неба разворачивался Конец Времён, его больше не волновал. Развернувшись к висящему в сфере брату, Локи вновь приблизился к нему, притрагиваясь кончиками пальцев к простёртой в сторону мускулистой руке, быстро поводя от ладони до самой шеи.
- А знаешь, какой вопрос интереснее? – чёрный бог усмехнулся и приподнял повисшего брата двумя пальцами, так, чтобы побагровевшее от подступившей крови лицо снова было напротив его. – «Что я теперь сделаю с тобой?» Ну, что скажешь, сын Одина? – чудаковато улыбнувшись, Локи наклонил голову в сторону, будто бы пытаясь взглянуть на Тора в правильном ракурсе. – Какие варианты?

(c) - "Я, робот" Айзека Азимова
[STA]black god[/STA]
[AVA]https://b.radikal.ru/b06/1806/6c/35d2c61b08b7.png[/AVA]