CROSS-O-WHATSOEVER


Он рухнул, осыпав нас каскадом радужных брызг — █████, Великий мост пал, и мы потонули в люминесцирующем тумане. Наши машины взбунтовались, наша логика предала нас, и вот мы остались одни. В безвременном пространстве, с руками холода и их любовными острыми иглами — искрами обратно изогнутых линз.

роли правила нужные гостевая

BIFROST

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » BIFROST » beyond the standard model » отложенные последствия


отложенные последствия

Сообщений 1 страница 3 из 3

1

http://sg.uploads.ru/gqoj5.jpg  http://sh.uploads.ru/FLpfo.jpg


отложенные последствия
Mairon, Leonard McCoy // Глизе 581, c // 22 век, начало


мы только сделали первые шаги в космос, и уже наследили.
мы отказались от своего прежнего Бога, мы нашли себе нового. мы вынесли Землю из центра вселенной  — на обочину.
мы пытаемся быть лучше, но ошибаемся в выборе способа достижения собственного величия. мы гонимся за чужой силой, и пытаемся впихнуть ее в наши слабые тела.
мы только-только узнали, что не одиноки здесь.

на этой планете есть рудники. это  —  самая пыльная дыра, которую только можно найти.

* графика: вк

+2

2

Он спрашивает про воду и в ответ получает только долгую тишину. Взгляд Управляющего нельзя прочитать, но его выдают руки, нервно отстукивающие ритм вальса ногтями по гладкой столешнице. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три...
- Вода? - наконец произносит мужчина, словно спохватившись, - Вы же читали отчёт.
- Да, конечно.
Управляющий кажется растерянным, поэтому Майрон продолжает:
- Большая часть водных ресурсов находится под землёй.
- И?
- Люди. Они ищут причины болезни в недрах планеты. Ходят слухи, тревожные разговоры...
- А! Вы об этом.
Управляющему под пятьдесят, он высок, подтянут, в общении несколько суховат. Бывший военный, когда-то раненный в бою. Люди ему верят. Простым работягам нужен именно такой лидер. Скупым жестом мужчина предлагает Майрону присесть, но тот отказывается.
- Я ненадолго – много дел.
- Хм, действительно. Тогда не стану вас задерживать и объясню кратко. Вы не первый визитёр с Земли, который задаёт мне подобный вопрос. Кто-то наслушался сказочек про якобы ядовитую атмосферу, кому-то не угодила концентрация солей в пище... Что сказать. Условия в системе Глизе – не сахар, но все работники были предупреждены об этом заранее. Никто не летел сюда по приказу. Кроме того, слухи о болезни, о которой вы толкуете, сильно преувеличены.
- Правда?
- Правда. И особенности атмосферы... Да, астматикам здесь не выжить, но их и не пускали. Видите ли, прежде чем попасть на планету необходимо пройти специальный медосмотр.
- Я читал об этом, но болезнь существует и продолжает распространяться.
- Мне докладывали, представляете?
Майрон лишь мягко улыбается в ответ. Управляющий закипает, но сделать ничего не может, ведь стоящий перед ним научный сотрудник обладает привилегиями отнюдь не научного сотрудника.
- Вы планируете что-нибудь предпринять?
- Нет.
- Это решение Империи?
- Да.
- Я так и думал. Что ж... Моё время вышло. Я обязан доложить о ваших действиях, вернее, бездействии, остальным, надеюсь, вы понимаете?
- Да.
Майрон разворачивается на каблуках, чтобы выйти из кабинета, но мужчина останавливает его вопросом:
- Почему вас... то есть В а с... интересует болезнь? Вода? Вы ведь всё равно не собираетесь вмешиваться, так?
- Нас не интересует вода. Н а с... М е н я интересуют минералы. Хорошего вечера.
Управляющий цокает языком. Научник, как всегда, ничего толком не объяснил и более того – проигнорировал последний вопрос.

О чём он только думал, когда согласился сотрудничать с Ними?..
Хотя был ли у него выбор?
Нет. Не было.

Красное солнце стоит в зените.

***

По легенде, распространяемой Штабом, Майрон совсем молод, но исключительно успешен. Блестяще закончил университет столицы. Сейчас занимается геологией и химией – находит полезным ископаемым альтернативное применение. На Глизе 581c у него стажировка. Служит Империи, так сказать.

Он сотрудничал с военными на Земле, он сотрудничал с военными на Вулкане и неплохо изучил их. Для него различия между гуманоидными расами (существенные для них самих) весьма условны. И те и другие хотят расширить свои владения, просто по разным причинам. У вулканцев был шанс покинуть порочный круг, но они не смогли это сделать. Во всяком случае, не в этой Вселенной.

- Вулканский плащ?
- Да, неплохо защищает от местной пыли. Эти ребята знают всё о жизни в пустыне, придумали множество уловок.
- Вот оно что, - коллега из лаборатории с тревогой косится на тёмную ткань, - ты только носи его здесь... не часто. Особенно перед рабочими.
- А что такое?
- Они после первого контакта всё ещё дёрганные. Тут же свой микрокосм, понимаешь? Совсем другая среда. И плевать они хотели, что на Земле на вулканскую культуру мода началась.

Майрон задумчиво провожает коллегу взглядом. Знал бы этот добрый малый, что плащ не был куплен в бутике на Земле, а подарен старейшинами на Вулкане.

***

Никто, кроме Управляющего, не знает правду о Майроне. Но за пару месяцев работы в НИИ в городке колонистов новенький заработал себе определённую репутацию.
Ему говорили, что человеческий облик не скроет его суть полностью. Он кажется  в ы ш е,  даже если сутулится. Но данное обстоятельство мало занимает его ум.

Во-первых: для рабочих Они – не существуют, Они просто сказка, глупая легенда (разве что не городская, а галактическая) о Старших Братьях. Мудрых и наблюдающих.

Во-вторых: он собирается нарушить запрет, и это куда важнее, чем шепоток за его спиной.

Идея (потребность?) идти в обход правил пришла к нему однажды во время работы. Она не заставила его замереть или вздрогнуть. Не принесла в размеренный темп действий волнения.
Майрон встретил её спокойно, как нечто закономерное.
Рано или поздно он бы сделал это.
Он бы вмешался.

«Какое ему дело до этих людей?»
Такой вопрос он задавал бы себе, будь он сам человеком. Но он не был.

***

Из столовой главного здания доносится пение радио, очередная земная дива жаждет любви. Её голос звучит под аккомпанемент позвякивания тарелок и сонных разговоров. Проснулись пока немногие – до официального подъёма ещё час.

Красное солнце уходит за горизонт. Последующие несколько дней им предстоит работать при искусственном освещении.

Майрон проходит мимо открытых дверей, цепляется взглядом за пожелтевшие плакаты. На одном – молоденькая девушка в переднике. В руках у неё поднос с яствами (явно отличающимися от меню столовой), на губах – улыбка. Второй плакат менее игривый. Суровый рабочий смотрит на часы. Под поистине монументальной фигурой лозунг: «Не жди обеда, жди труда!»
Судя по пятнам вокруг некогда ярких букв, этот призыв особым успехом не пользуется.

Около медпункта никаких плакатов, вопреки ожиданиям Майрона, нет. Просто белая дверь с табличкой. Он открывает её, улыбаясь красному огоньку не очень-то скрытой камеры.
- Доброе утро, - в голосе хорошо выверенная доза вежливости, в глазах умеренный интерес, хотя смотреть пока не на кого. Утешает только то, что дверь не заперта, значит медицинские работники всё же присутствуют. Может быть, в других комнатах?..

Отредактировано Mairon (2017-03-27 18:29:31)

0

3

когда человечество становится слишком большим, чтобы осознавать себя, как единое целое,
начинается ад безразличия,
превышения полномочий,
попыток играть в Бога.

В крошечной столовой не очень чисто.
Леонард замечает это каждый раз, поэтому старается не класть локти на обеденный шаткий стол и не подсаливать еду из общей солонки. Он говорит обычно: "Если бы я не пил, я бы давно сдох в этом сраном месте от какой-нибудь заразы. Дезинфекция - наше все". Если бы он не пил, он скорее бы сдох от постоянного гама мыслей в своей голове, чем от заразы.
Раньше, когда он работал на космических кораблях или в больницах на Большой Земле (все цивилизованные места здесь называют Большой Землей), у него всегда была форма. Белые халаты, оттутюженные жёсткие воротники, манжеты со всеми пуговицами вне операционных. На планете он ходит в штатском, его скорее знают в лицо, чем узнают по широкой белой ленте с красным крестом на предплечье.
Он запрещает появляться в его кабинете в верхней одежде, но шахтеры все равно упорно забывают снимать пыльные куртки, покрывающие пустой рабочий стол тонким слоем оранжевого песка. Леонард появляется в этом богом забытом месте не слишком давно, и его сначала зовут "эй, ты". Не принимают антибиотики полным курсом. И не являются на медосмотры по расписанию. Потом Леонард вешает на стене в своем кабинете ружье, и к нему начинают обращаться "доктор Маккой". А ещё позже, подчеркивая свое тёплое отношение, "доктор Боунс"  или просто "док".

В крошечной столовой не очень чисто, но, с подачи Боунса, там постепенно меняется меню. По вечерам он иногда ходит в местный крошечный бар, больше слушает, чем говорит, потому что сказать особенно нечего. Читает с разбитого планшета последние новости с Земли, запивая их пивом из мутной кружки.
Если жить здесь очень долго, начинает казаться, что никакого технического прогресса не существует, они застряли тут, задыхающиеся в пыли и плохой атмосфере. Маленькие люди перед безэмоциональной машиной капитализма. Леонард иногда читает по вечерам старую научную фантастику, и хмыкает в бутылку. Бутылок в его жизни сейчас вообще очень много: попытка забыться, забыть, выпросить у самого себя хотя бы не прощения, но спокойствия. Маккой больше любит виски, но достать нормальный виски тут почти невозможно, поэтому чаще всего Боунс пьёт местный самогон.
В крошечной столовой не очень чисто, поэтому Леонард старается закончить завтрак как можно быстрее. У него на компьютере есть целая папка под названием "санитарные условия", заполненная копиями его рукописных заметок, цитатами из стандартов условий труда и с фотографиями их нарушения. Леонард все еще до конца не уверен, занимается ли он этим из-за любви к человечеству или из-за тупого чувства скуки.
Заживо похороненные. Они все здесь — заживо похороненные. Отупевшие от кашля, непомерного количества работы, перебоев свежей информации. Здесь все знают всех в лицо. Маккой жадно следит за крупицами информации о Контактах, смотрит сквозь ватную пелену алкоголя. Однажды ночью он просыпается с твердой мыслью: они знали. Они знали, что существуют Другие еще задолго до первого красивого снятого на камеру сюжета. Еще до первой лихорадочной, кричащей новости.
Они знали, когда Леонард Горацио Маккой подписывал бумаги о своем принятии на новое рабочее место, об ознакомлении с условиями труда, о неразглашении. Ему стоило съебаться в любую дыру, хоть в эту же, в которой он сидит сейчас, когда перед ним положили бумаги о неразглашении. И не показывать носа. Они уже все знали тогда. Леонард думает, были ли они правы? Леонард думает, а чтобы он сам сделал, будь у него власть, деньги и ошеломляющее, еще пока тайное, знание о том, что человечество не одиноко во Вселенной? Леонард поджимает губы и раздраженно говорит вслух: "Уж явно, не..." — и тут же торопливо обрывает себя.
Леонард думает, а что нужно было сделать ему на его собственном месте?

у Леонарда жжет легкие,
как врач,
он знает, что это ему нужна смена атмосферы.
но.

Доктор Боунс педантично дезинфецирует руки, его кабинеты — самое стерильное место на всей планете. Леонард позволяет себе глоток до начала смены, устало трет ладонями лицо, проходя в подсобку. Так рано к нему обычно никто не приходит, иногда, правда, вызывают к себе, испуганно и просяще. Доктор Боунс думает, что его слишком мало — на всю земную колонию в этом крошечном пыльном аду. Кристина очень помогает ему, но ее квалификации не хватает на полноценную для него замену. Она приходит обычно немного позже, внимательная и сдержано-красивая, поэтому Леонард не обращает в первый момент внимание на хлопнувшую дверь. Только потом, когда понимает, что "доброе утро" сказано голосом, которого он еще не знает.
— Допустим, доброе, — Леонард выходит в основной кабинет, складывает руки на груди. Он давно уже не выглядит, как дисциплинированный работник, но пальцы у него еще не дрожат, а взгляд — умный. — Доктор Леонард Маккой. А вы — кто?

+1


Вы здесь » BIFROST » beyond the standard model » отложенные последствия


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно