Жизнь – удивительная штука. Пока ты завязываешь шнурки, кто-то получает горькие вести. Пока ты наливаешь себе кофе, кто-то тихонько плачет на кухне, совсем такой же, как твоя. Только плитка там другого цвета.
Иногда очень легко забыть о том, что жизнь - это то, что происходит за каждой дверью. С миллиардами людей.
И смерть тоже. Но о ней забыть почему-то сложнее.
Билли, здоровый, крепкий парень, сын замечательных пожилых людей, живущих чуть дальше по коридору, встретил свою чуть раньше, чем кто либо хотел.  Раньше, чем кто-либо мог осмыслить. Его отец и мать даже не плачут, сидя на заднем сидении машины Нэда.
«Наша машина в ремонте, не мог бы ты нас отвезти в морг, дорогой?»
Это звучит так спокойно, буднично, что даже страшно. Конечно, Нэд может подвезти. Конечно, Нэд выслушает все, о чем хрупкая женщина с седыми, похожими на одуванчик волосами хочет ему рассказать. Билли – хороший парень. Совсем как он,  Нэд. Вот только Билли – солдат. Точнее, был им. Но мать Билли все еще не может говорить о нем в прошлом времени. Она еще не поняла, не отпустила.
По-настоящему кто-то умирает только тогда, когда уходит в прошлое. Когда о нем говорят «был солдатом», а не, гордо, «наш Билли – солдат». Об этом Нэд думает почему-то очень много. Вцепившись в руль, слушает о том, каким был Билли в детстве. Был.  Юного Билли больше нет, а нынешний пока еще есть. У него еще есть немного времени, Нэд точно знает сколько. Пока родные не увидят его тело и не отправят в разряд «был». Плюс шестьдесят секунд.
Не то чтобы пирожник горит желанием познакомиться с виновником будущих похорон, но есть кое-что, в чем может помочь, похоже, только он. Местонахождение документов на дом, который рада присвоить его то ли бывшая жена, то ли просто бывшая, известно только Билли. Нэд не успевает удивиться тому, как быстро люди успевают подумать об имуществе, ведь тело едва успели доставить в морг. Он думает о том, что Билли, наверное, будет приятно узнать, что его похоронят с почестями, как героя - накрыв гроб флагом, под скорбный марш и выстрелы. А еще Нэд думает, что никогда не был хорош в тайных проникновениях. Почему-то он уверен, что просьба оставить его наедине с трупом будет звучать странно, учитывая, что при жизни они даже не были знакомы. И времени на изобретение хоть какого-нибудь плана почти нет. Наверное, поэтому первым делом он спрашивает где туалет и сбегает туда, успев  запомнить двери, в которые вошли старики с коронером. Проходит не так много времени и все трое выходят. Нэд ждет еще немного и проскальзывает внутрь. Всегда можно сказать, что искал где туалет и заблудился (даже врать не придется, Нэд выглядит так большую часть времени), но, к счастью, в комнате никого нет. Кроме мужчины, лежащего на столе. Нэд закрывает за собой дверь на защелку. Тут объяснение с туалетом уже не подойдет, но это будет всяко лучше, чем если Билли застанут живым.
Не должны застать. Всего минута, никто не заметит.
Нэд включает секундомер на наручных часах и дотрагивается до плеча Билли.
«Только бы это был Билли», - в последний момент мелькает паническая мысль. Лазить по холодильникам и проверять  все трупы подряд не улыбается.  Идея проверить бирку на большом пальце ноги пришла как спасение, но мужчина резко садится, открывая под сползшей простыней страшную рану.
- Какого хрена? – дышит Билли почему-то тяжело.
- Билли? – осторожно уточняет Нэд.
- Ты еще, мать твою, кто такой?
Возмущение и почти детскую обиду в срывающемся голосе пирожник списывает на шок. Сначала погибни на войне, а потом решай как должно себя вести.
- Мы не знакомы, я сосед твоих родителей, - Нэд говорит быстро, то и дело поглядывая на часы. Секунды летят слишком быстро. - К сожалению, ты умер, а  они  могут остаться без дома.
- Зае… что? – кажется, формальности интересуют его сейчас меньше всего.
- Документы. Они не могут найти какие-то документы. Прости, у нас очень мало времени. Тридцать три секунды, если быть точным.
- В полу спальни есть скрипучая доска, под ней. Спрятал, когда уезжал, на случай, если придется, скажем, упасть животом на гранату и эта стерва решит их уничтожить.
Нэд молчит, переваривая перипетии юридического и личного характера. Ни в тех, ни в других вопросах он не силен. но то, что нужно, он, кажется, выяснил.
- Слышал, тебя наградят медалью.
- Знаешь, что покруче медали? - пирожник не знает. - Две медали.
Билли поднимает руки, как бы показывая размер этих самых медалей, а брови Нэда ползут все выше.