заявка от милашки Элоди

хотела бы не обрекать на проклятье верного друга SEBASTIAN STAN

❖ Eliy Maynard | Илай Мэйнард ❖ Родился 29 июля 1985 года, 29.07.1985   [31 год] ❖ Оборотень, Северная стая [Ω/одиночка] ❖ Особые умения и артефакты на усмотрение игрока, но у мамки или тетки можно поклянчить чиво из игрушек.

❖ Илай точная копия своего отца Люка, унаследовавший от матери лишь улыбку. ❖ Он истинный оборотень, рожденный от союза колдуньи и оборотня. ❖ В 17-18 лет со скандалом уходит от матери, почти сразу привлекая к себе внимание колдуна, рыщущего в поисках беспризорных оборотней. В краткий срок Эйдан Митчелл втерся в доверие мальчишке, принял его бунтарскую сторону, пообещав скрывать юного оборотня от чрезмерной заботы матушки. Мужчина был терпелив, он заметал и зачищал следы Илая неспешно, вынашивая прекрасно продуманный план пленения мальчишки без последствий со стороны преследований ковенов или стай. Вовсе не пытался он помочь Илаю сбросить оковы опеки, как казалось поначалу. Уже через пару месяцев Митчелл закрыл оборотня на двенадцать лет в одной из своих лабораторий. ❖ Илай знал Ди едва ли с неделю, молчаливую, покорную, забитую волчицу, дремлющую на коврике у стены. При нём она ни разу не превращалась в человека, не реагировала на попытки завести разговор, до неё вообще невозможно было достучаться. ❖ Единственной ошибкой для Эйдана Митчелла в его экспериментах стало объединение подопытных, которых он не сумел удержать под контролем. Первый и последний подобный опыт колдуна, при коем Элодия подарила Илаю шанс сбежать. ❖ В последний момент брошенным Митчеллом зельем частично лишился памяти, не в силах вспомнить лица и некоторые события, но гонимый страхом Илай сумел скрыться от уж незнакомого колдуна. ❖ Долгое время шнырялся по Европе, будто бы преследуемый кем-то. ❖ Ощущает незримую тревогу, все еще не ведая, что Эйдан погиб и больше не преследует оборотня. ❖ Имеет растущее пристрастие к алкоголю, на том так легко сошелся с Ди, которая не старательно делает вид будто бы никогда ранее не встречала Илая. ❖ Отрывок из анкеты мамочки Моны, которая хорошо отметила Рождество в палатке с оборотнем в Индии «. . .Хеджин довелось встретить новый, 1985 год в интересном положении после кратковременного помутнения рассудка в канун Рождества в палатке посреди гималайских гор с обходительным оборотнем. И могли бы сбыться еще наивные девичьи мечты о бесконечном счастье, если бы в ходе локального конфликта надежда Хеджин не лишилась головы. Меньшая же ее частица продолжала расти в утробе и, под непрерывные ворчания Экарлейт, пришлось свернуть научные изыскания в Азии. В конце июля на свет появился обворожительный ребенок, который, однако, в своих чертах практически ничего не унаследовал от матери. . .»

ДОПОЛНИТЕЛЬНО тетушка — Бартоломея Экарлейт, отце — Люк Мэйнард [мёртв], сокамерница — Элодия Митчелл, Мамуля — Морриган Пак   Наверняка надо предупредить.. все заказчики чуток.. улитки, но мы честно будем стараться заиграть Илая со всех сторон.    Мона и Барти уже прибрали в дом с улицы одно эмоциональное бревно, второго подобного кадра они не переживут, потому хотелось бы оставить Илаю ЭМОЦИИ. Он не агрессивный, но рыкнуть может, ничуть не одиночка одичавший, но ему будет тяжело жить в шумном семействе спустя столько лет, еще и сестры Митчелл в общий котел. Биография же практически свободная, но если надо будет.. вместе додумаем приключений без проблем)    По игре... вообще обычно подстраиваюсь под партнера.. пока за моего героя не пытаются прописать какие-то масштабные действия, спокойно воспринимаю сюжетные повороты и с радостью ловлю летящие из-за угла сюрпризы. Но имею один пунктик — с трудом переношу посты от первого лица. (это я я я я я.. порядком сбивает)    И конечно же оденем, обуем, разденем, залюбим))

❖ Для начала вызвать можно мамку, Ди или тетушку Барти в гостевой, а уж дальше мы утащим в нашу уютную пещерку скайпа или лс, дабы растолковать кто где что конкретно вытворял с Илаем. Хрупкая мамка Моня уже желает тащить сына-кабана-оболтуса пьяным по переулкам!))

пример поста И тут она опешила. Еще не слетели с губ слова извинения об испорченной рубашке, а ведь она искренне не хотела и не планировала доставить ему такого рода неудобство. Вот же неуклюжая растяпа в самом деле, с чего бы вдруг, подобного никогда за собой не замечала Рем. Так явна была уж очень его реакция на кровавые следы на белой форме, что Редфилд чуть отступила и моментально притихла. И, наверное, оно к лучшему, после такого лепетать извинения было б глупостью. Да и сказанное мужчиной задело Рем, спрятавшую мигом ладони за спину, дабы еще раз не совершить подобную ошибку и окончательно вывести кое-кого из себя. "Вот же брюзга... И вдобавок отчитывает... как ребенка... Я же не специально!" - последнее ей хотелось буркнуть вслух, но пилот грубовато опередил ее. Само собой уже сейчас напрашивались выводы, что с ним иметь дело будет непростой задачей. И наверняка не особо нужной, попросту лишняя головная боль.    - Давай проверим. - сквозь обоснованную обиду спокойно проронила, к нему не обращаясь в конечном счете. Кто-то заведомо решил стоять на своём и проявляться так рьяно неприязнь, будто девушка прокаженная. Даже для Реми, привыкшей сносить подобные унизительно брошенные фразы от всяких, по ее мнению, не заслуживающих и легкого внимания девушки субъектов, в сей момент было фундаментально неприятно слышать это. Она как-никак не жаловалась ещё, смогла за этим напыщенным петухом через забор сигануть. И он же небось заметил, что перемахнула фактически без единого звука в своем то состоянии. И вот тебе заявка. Может Редфилд еще бы засомневалась, раздумала идти с этим ворчуном после таких заявлений, но обида именно что и сделала её ещё упрямее. Не хочет на неё смотреть - придется. Не хочет, чтоб она следовала за ним - смириться надобно будет кому-то без иного выбора.    Упрямство не единственная причина, по которой Редфилд не спешила отвязаться и высказаться мужчине, сорваться на нём. Может ей и самой не хотелось самой больше идти за ним, но вот вернуться назад тоже не обнаруживалось желания. Просиживать часы, возможно дни в ожидании спасения, помощи или ещё какого чуда в аэропорту не вариант однозначно. Ощущение такое, будто бы их всех подвесили в воздухе. Выбили опору из под ног, отрезали от остального мира. И это ожидание сводит с ума, ведь ты понятия не имеешь когда же все кончится, упадешь ли с глухим звуком разбивших о землю или к тебя все же спасет отважный супергерой. А если повезет... им всем еще дадут отсрочку, как в фильмах, погоняют словно мышат в лабиринте. Привлекательного более исхода не имелось, были еще худшие сценарии. Скажем, узреть еще раз то непонятное существо, которому не повезло угодить под самолет - нет уж, увольте. Тем более ей казалось, что одной неведомой зверушкой в здании они не обойдутся. От чего-то же погибло столько людей, может эти создания и приложили к оным смертям свои зубки, клыки и мерзкую вонь. По скелетам и едва ли не разложившимся телам понять причину смерти никто бы не смог из выживших. В общем ей не прельщало оставаться со всеми выжившими в закрытом пространстве, а ради этому пришлось прикусить язычок и сносить на нет свою неприязнь к грубому очаровашке пилоту. Прорваться домой в одиночку было.. страшновато, хоть бы полпути с кем-то разделить.. и уже проще.    "Он что это.." - Редфилд стояла чуть правее мужчины, рисовала на его пыльной машине бездумные узоры и малость не успела сориентироваться, когда оный начал раздеваться. Непредумышленно развернулась к нему поудобнее, как-никак он сам начал шоу, Рем оценила достоинства пилота. "Прямо так? На парковке? Ему не холодно?" Не то чтобы она была против столь скорого стриптиза. И не сказать, что эстетическое удовольствие эта демонстрация атлетического мужского стана ей не доставила... Однако как-то неподготовленной рыжая оказалась и отвела таки взгляд нехотя. Ой как нехотя. После увиденного даже расхотелось писать непристойности на его машине, появилась некая неловкость, но заместо рыжая начала выводить пальцем силуэт птички небольшой, не смея больше отводить взгляд никуда. Куда не глянь ведь всюду следы катастрофы, чьи-то кости с еще не облезшими кусочками плоти, брошенные личные вещи, детские коляски. Не хотелось пускать в мысли коварные домыслы о случившемся, впадать в философские раздумья и вовсе тяжкие пускаться после. Осталось занимать себя чем-либо механическим. Вот и Реми оказалась настолько увлечена рисованием, что не заметила, как пилот сам к ней развернулся и протянул что-то ярко-оранжевое. Несколько заторможено удивленно переводила взгляд то на оранжевое нечто, то на мужчину, лишь после обратила внимание на свою майку. Если бы не наличие засохшей крови, то была бы стильная маечка, по моде прям, проветриваемая. Всё же девушка никак не понимала зачем ей предлагают вещи, если в сумке у нее осталось пара вещей как раз на смену. В аэропорту переодеваться некогда было, шумиха и всюду кто-то шнырял, только оголятся кому там еще не хватало. На заброшенной парковке можно было бы последовать примеру своего компаньона, но сама до такого она уже не додумалась бы. А здесь было поздно отступать, воспользовавшись заминкой мужчина решил помочь Реми и разорвал на ней майку. "Да ему захотелось чтоль получить плату за свое представление... моим?" Стесняться перед кем-то рыжая не привыкла, не того типа она девица, но демонстрация себя усеянной гематомами да ссадинами, и так чувствовавшему виновником вселенских бед пассажиров, пилоту.. давила на девушку. С переодеванием Реми справилась бы сама худо-бедно, но может ему станет проще с помощи и заботы ей, экое заглаживание вины. И нужное ему живучее оранжевое отвлечение от смерти вокруг. "Теперь я похожа на громадную морошку, а образ недобитого зомби был больше под стать атмосфере вокруг..."    Пилот не унимался, сдалась ему эта аптечка, потащился ведь к зданию, что прилегало к парковке. Она бы потерпела до дому, хуже не стало было. Стал ли он слушать ее ворчание? Нет, пошел искать бинты. "Когда уже этот страшный сон кончится!" На самом деле, Реми никогда не подозревала, что собственный желудок может подкачать и так уж негодовать, однако ароматы разложения тел найденных пошатнули ее уверенность в собственных силах. А ведь она даже не вошла в помещение, оставаясь в дверях, дабы впустить немного уличного света. Редфилд тихо нашептывала себе не смотреть на пол, не разглядывать людей под ногами, если точнее.. то что ранее являлось людьми. "Всюду следовать за ним не лучшая моя идея..." Непроизвольно она по нос втянулась в одолженную мужчиной кофту, благо оная была как раз позволяющего размера, дабы сию операцию совершить. Без возможного оголения и пояса девушки. Не очень удобно носить одежду большего размера, но в данном случае мысленной благодарности габаритному пилоту от Реми хватило бы с лихвой. Оказаться сейчас в пустой и пыльной, грязной, душной машине - было единственным желанием её. Нельзя запоминать эти образы, память не даст покоя ведь после. Принцессой обозвал, ну чтож, заслуженно, нечего было корчить из себя девицу коронованную со сверхчувствительным носиком.    В машине разговор первой завести Редфилд не спешила, все дулась на мужчину, молча залезла и сидела в окно уставившись, словно искала там смысл жизни всей, мироздания секреты. Как еще поступают люди в некой обиде, когда не хотят сорваться и наговорить гадостей кому-либо, дабы дороги на перепутье не разошлись. Да.. в отместку ему все же измарала кенгурушку она, вроде как со злым умыслом, но как нельзя более невинно вынуждено - стекло протерла.    Лишь потом пилот нашел чьи-то более не нужные никому вещи и использовал их как бинты для девушки. Повязку как заботливо и нежно он не старался обновить, девушка все равно немного подергалась и скривилась. Руки жгло безбожно, тысячами мелких острых раскаленных иголочек ее кожу терзали словно бы. Запоздало рыжая начала сожалеть, что поперлась за этой тенью, так бы хоть не мучилась. Или же мучилась, но по иному поводу... Конечно Реми понимала, он не специально так, грубость обусловлена вероятно стрессом. А у кого бы крыша не поехала от происходящего, они же не герои приключенческих или фантастических романов, что со второй страницы бросаются наперекор тьме, при этом не чувствуя страха или сомнений.    Вот и аэропорт остался позади, а конечный путешествия пункт от чего-то оставался в тайне. Оный несправедливо для любопытной Рем был известен только мужчине, что немало волновало. Дорога в неизвестность с незнакомцем. А вдруг она случайно угодила к опаснейшему, отчасти заботливому, но как ни крути маньяку, мало ли у кого какие скелеты в шкафу да помысли в голове. Приплетая еще факт, что они с не самым примерным Таем были друзьями. Возможно мужчина-ворчун понял по ее выжидательному взгляду невысказанный вопрос, хотя более вероятно его просто достал сверлящий взгляд зеленых глаз, а вот ответа так и не дал внятного. Не то чтоб сие пугало или принуждало Рем помышлять о бегстве прямо на ходу машины, скорее в ней мало-помалу зарождался росток любопытства. Быть может не все так и плохо с этим пилотом, вдруг он умеет удивлять. Хотя вдруг она лишь утешает себя, а он таки не в ее вкусе и никак не сумеет скрасить ей испорченный день, да и дороги их все равно еще немного и разойдутся. Отводит взгляд. Снова удручающая картинка за стеклом, нечего разглядывать спутника своего так долго.    Ехать по городу было трудновато, машины стояли как попало, прямо на дороге валились обломки зданий, разбитые стекла, лежали тела и вещи преграждая проезд. Быстрее было б пешим добраться до нужной точки города, но они же не спешат, привыкают к окружающей среде. По ощущениям рыжей казалось, что их катапультировали в другую реальность, в схожую, но совершенно иную. В новую жизнь. Мертвую реальность. И неизвестно, чем наполнился данный мир вместо людей, ведь в окне девушке все мерещились скользящие тени, казалось город постепенно оживал с закатом. Помотав головой она развернулась к мужчине и только хотела попытаться вновь завести разговор, в этот раз самой. Вышло коряво, ибо вместо все же попытки представиться, у нее вырвалось: - Что за черт..    Неслабый глухой удар со стороны водителя, после которого машину резко развернуло и занесло во впереди стоящие авто. Им было не избежать ещё удар, а после пара стуков о крышу и звон разбитого стекла. Перед глазами все мутнеет, а голова медленно опускается вниз, наливаясь свинцом. Знаете же, никто из водителей не любит ехать в ночи, ибо непонятно с кем ты встретишься на следующем повороте, будет ли это невинное слегка слетевшее с катушек напуганное животное или олень в человеческом теле, что решил повилять на дороге со сломанным движком. - Да у тебя талант к мягкой парковке.... - да, она за языком все ж не всегда следит. Ещё и глаза не открыла, а уже язвит - вполне обычная Реми. Жалко мужчину, ему только предстоит к такой занозе привыкнуть. "Если он меня не угробит раньше времени.."    Спереди послышался треск и еще неясный звук, который подтолкнул Реми поскорее придти в себя и оценить ситуацию. Лобовое стекло было пробито металлической трубой из грузовика, в который они и вписались. Сама труба же прошла ровненько между сиденьям. Везунчики; еще немного и эта штуковина могла бы оказаться в теле кого-то из них. Судьба определенно желает их пока оставить в живых и хорошенько потрепать, в отличии от существа, что корчилось от боли прямо за стеклом. Вышеупомянутая труба проткнула монстра, вот и непонятный звук - оно захлебывалось в собственной крови. Тварь как одержимая шипела и кидалась на стекло, прожигала взглядом людей в машине. Оно было так близко, но с той стороны его кровь, жижа непонятного цвета и консистенции, что все сильнее растекалась по стеклу, не дозволяла хорошенько рассмотреть своего владельца. Кажется именно разъяренное Это и послужило причиной аварии, том самым оленем, выскочившим под колеса с какой-то радости. Твари была нипочем дырища в груди, она не желала сдаваться и тянула свои ламы в сторону их. Оцепенение прошло, пальчики Рем сами собой потянулись к дверной ручке, но толчки не дали результата. Так же выпавшие трубы из грузовика заблокировали выход со стороны рыжей, кажется ей предстоит проползать под металлической преградой к пилоту, через стекающий по оной миниводопад крови твари..

биография
                                                                             • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • •  Родилась в небольшой деревушке на юго-западе Скандинавского п-ва (территория современной Норвегии), была вторым ребенком в семье, и единственной дочерью (так же был старший брат - Эрлинг - и двое младших - Мани и Мар). Братьев, впрочем, как и свою семью, очень любила, да и в принципе ребенком была добрым и светлым.
Когда Эйдис едва ли исполнилось 12 лет, на деревню напали молодые вампиры-одиночки, которые, перебив большинство жителей, забрали девочку в рабство вместе с еще несколькими такими же «подругами по несчастью». Из всех похищенных девочек, Эйдис выжила одна, за что и была «вознаграждена» вампиризмом, спустя четыре года после похищения.
Ненависть к вампирам, неуправляемость и отсутствие контроля заставили новообращённую девушку убить всех своих мучителей, за исключением главаря – самого старшего из них, который подло сбежал, бросив "товарищей".

Свою новую сущность так и не приняла, и дальнейшей целью существования стал поиск возможности исцелиться.

Из моей био, т.е. совместное

...одна из прогулок по лесу неожиданно для всех закончилась встречей с бурым медведем, вероятно вышедшим ближе к городу в поисках еды. Вольдемар, отец Адама, не успел на помощь буквально чуть-чуть. Медведя удалось убить, но мальчик получил серьезное ранение, едва не унесшее его жизнь. С помощью магии Вольдемару удалось выходить сына, но отныне его торс «украшали» внушительные шрамы от когтей зверя.
Этот случай привлек к себе внимание некой Эллен Арно, вампирши-одиночки, что как раз гостила в одном из местных Домов (Дом Грайс). Неизвестно, что привлекло ее больше – то, что мальчик сумел выжить после тяжелого ранения, или же то, что его отец смог его излечить, но в городе девушка задержалась, заодно установив взаимоотношения с ковеном в целом и с Вольдемаром О`Дрейном в частности.

[indent] Вокруг Вольдемара и Эллен ходило множество слухов. Поговаривали, что их отношения ощутимо вышли за рамки «делового сотрудничества», которое подразумевалось вначале. И на деле эти слухи оказались правдой. С 10 лет, фактически с первой встречи, мадмуазель Арно практически полностью заменила Адаму мать, помогая не только обучать, но и воспитывать его. Тогда как Мэри, настоящей матери Адама, больше была интересна его младшая сестра Ангела, родившаяся на 8 лет позже и не унаследовавшая столь сильного магического дара, как ее брат.

...Жизнь сына же Верховный ведьмак доверил Эллен, взяв с нее клятву, сохранить жизнь Адама любой ценой...
Клятву Арно не нарушила, правда… подошла к ней с долей иронии. Посчитав себя преданной и брошенной, разозлившись на Вольдемара, она обратила его сына в вампира.
Зная, что названный сын никогда не простит подобного предательства от близкого для него человека, от члена семьи, Эллен с помощью магии правит новообращенному память, заставляя Адама забыть, что он был знаком с ней ранее, а заодно забыть и об охоте, что велась на его семью. Теперь, когда в воспоминаниях молодого вампира их ничего не связывало, и Адам считал свое обращение роковой случайностью, у Эллен был шанс нормализовать отношения.
Стоит сказать, что Адам, вопреки всему, словно был рожден для того, чтобы стать вампиром. Не смотря на то, что бывший маг так до конца и не смерился со своей новой сущностью, он довольно быстро овладел ей, уже через небольшое время после пробуждения начав прекрасно контролировать жажду и новые способности. Правда, и методы обучения у его Создательницы были несколько радикальные: девушка с лихвой использовала метод «кнута и пряника», не гнушаясь применять к названому сыну, в том числе и пытки. А от сюда следует, что отношения у двух вампиров были несколько противоречивыми. Узы, связывающие их, были сильны, но в Адаме бушевала ненависть, которая в последствие переросла в самый настоящий стокгольмский синдром.
И, тем не менее, не смотря на то, что методы воспитания Эллен не сильно изменились, отношения у пары стали налаживаться. Ни то Адам вошел во вкус, ни то просто смирился со своей участью, но он все реже стал чувствовать себя жертвой, все больше и больше начиная наслаждаться прелестями новой жизни. Люди и их судьбы перестали иметь значение, превратившись лишь в инструмент игры, которой Адам, под руководством Арно, постигал все лучше и лучше, все охотнее и охотнее. К началу XIX века границы отношений вампиров практически стерлись, а ненависть Адама изменилась, став фантомом несколько извращенной любви.
  Пара много путешествовала по миру, но к середине XIX века, когда они вновь задержались во Франции, Адам постепенно начал понимать, что ему надоедает. Эйфория от вседозволенности начала угасать. С каждым днем Адаму все сильнее и сильнее начинало казаться, что он слишком сильно привязывается к своей Создательнице, вампир ощущал, словно бы еще чуть-чуть, и она навсегда поселится в ее разуме, еще совсем немного и он уже не сможет от нее избавиться. Но решиться оставить Эл он не мог, считая, что тем самым предаст ту, которая, несмотря на все мысли, была дорога, и которой, как мужчина считал, был не безразличен он.
Ближе к концу того же века, Эллен и Адам взяли к себе на воспитание маленькую девочку-сиротку, родителей которой они же и убили. За несколько лет, что маленькая Рени провела с ними, они успели привязаться к девочке, которая стала им почти как родная дочь.  Поселившись в небольшой деревне близ Прованса, семья стала вести примерный (по сравнению с 18 веком так точно) образ жизни, находя в нем новый и особый для себя шарм и новое развлечение.
Но, не смотря на то, что все было прекрасно, уверенность в уходе лишь крепла в разуме Адама. Правда, теперь, помимо его чувств к Эллен, на пути вампира стояло еще одно препятствие – десятилетняя Рени, к которой он действительно начал испытывать отцовские чувства. Он уже готов был уйти, решился на этот шаг, но малышка мешала, связывая по рукам и ногам. А связывала она ни то обязательствами, ни то чувствами, Адам сам этого не понимал. Зато понимал другое – больше так он жить не мог, ему нужно было освободиться, пока это для него было возможным. И выход ему виделся лишь один: убить Рени.
  После, Адам сам не понимал, как у него хватило решимости сделать это собственноручно, а после еще подстроить все, как несчастный случай и вернуться домой к Эллен, словно ничего и не произошло.
Известие о смерти дочери девушка восприняла стойко. По крайней мере, она, как всегда, не показала своих истинных эмоций. Разве что… убила всех тех, кого Адам выставил виновными в гибели девочки. Не желая более ни минуты находиться в ставшем ненавистном доме, Эл пожелала его тут же покинуть и перебраться в Лондон. Адам не знал, догадалась ли она о подставе, но предпочитал считать, что пока что она просто не задумывается об этом. Единственным городом, в котором паре пришлось задержаться, был Париж. И именно этой задержкой и воспользовался Адам, однажды ночью навсегда исчезнув из жизни Создательницы, так и не попрощавшись и не оставив даже записки. А она его, посчитав предателем, даже и не искала. Забавным был лишь тот факт, что словно в насмешку, дата ухода Адама совпала со 174 годовщиной его обращения – 12 мая 1897 года.

[indent] То, что было после - более чем обсуждаемо. Точно одно: с развитием точных наук, биологии, генетики и прочего Эл стала бы развиваться в том числе и в этом направлении, возможно даже работала бы на какую-нибудь организацию в качестве ученого, не гнушающегося не совсем законных экспериментах, в том числе на людях.
  В данный момент ты состоишь в одном из Домов (скорее всего это Дом Эрондейл, чтобы быть ближе к препаратам, превращающим в гибридов и иметь возможность изучать их).

ОТНОШЕНИЯ:
• • • • • • • • • ❖❖❖ • • • • • • • • •  "Все сложно"© Собственно, этим можно было бы и ограничиться, но нет.
Когда мы познакомились, мне было 10. Я боялся тебя, но вскоре ты заменила мне мать, воспитывая, обучая и наставляя меня наравне с моим отцом -  единственным, кого за всю свою жизнь ты умудрилась полюбить, причем взаимно.
Мы были семьей. Пусть не официальной, но настоящей. Но потом, когда мне было 23, ты лишила меня всех воспоминаний о себе, всего совместного прошлого и обратила в вампира. Ты стала для меня незнакомкой, лишившей меня самого главного в жизни - магии, семьи, ковена. Моей жизни. И я ненавидел тебя. Так сильно, как только умел.
А ты... трудно сказать, что ты испытывала. Я всегда был твоим детищем, твоей собственностью, ты по-своему любила меня, и, в то же время, ненавидела, поскольку я был напоминанием об отце, которого ты считала предавшим тебя и погибшим.
Прошло еще время, и все переменилось. Я почти смирился с новой сущностью и наши отношения вышли на иной уровень. Трудно было описать, что мы чувствовали друг к другу. Я все еще ненавидел тебя за то, что ты меня обратила, но я почти любил тебя за то, что было сейчас. Почти. Правда, с годами прошлое стало нас отпускать, я привязался к тебе, смирился (но все равно не простил), а ты потеплела ко мне. Мы вновь стали семьей, не той, что раньше, но не мерее значимой. У нас даже была дочь. Пусть и приемная, но мы оба любили ее. И были даже счастливы.
Пока я не разрушил все вновь, предав тебя и умудрившись при этом задеть за живое. В точности, как когда-то давно мой отец. И потому, я сомневаюсь, что ты когда либо простишь меня. Хотя все, что тебе нужно - чтобы я, или же любое упоминание о моей семье просто исчезли из твоей жизни. Ты настолько нас ненавидишь, что даже не хочешь мстить. Потому что просто не представляешь, что произойдет, если мы вновь появимся на горизонтах друг друга.
А я же, уйдя от тебя, перестал тебя ненавидеть, и стал ненавидеть себя. Но года прошли, прошло и это. Вернув себе магию, я даже окончательно смирился с тем, что ты ее когда-то у меня отняла.
Вот только теперь я начинаю вспоминать то, что ты еще отняла у меня тогда. И вот этого я тебе уже никогда не прошу. Хотя бы потому, что ты не научила меня прощать.
ЛИЧНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ:
• • • • • • • • • ❖❖❖ • • • • • • • • •Текста в заявке вышло много (больше, чем мне на самом деле хотелось бы), но большинство из написанного - лишь лирика, которая, я все же надеюсь, была не бесполезна и помогла лучше раскрыть Элле. 
Все, что не указано в заявке - обсуждаемо. То, что указано, возможно, тоже можно поменять, но в большинстве случаев убедить меня будет трудно. Хотя и не невозможно)
Скорее всего что-то я обязательно забыл указать в заявке, а потому это тоже обсуждаемо х)
Персонаж не в пару. По крайней мере в рамках настоящего. Я ни в коем случае не привязываю вас к себе.
Я пишу посты от третьего лица, и, в идеале, от тебя хотелось бы видеть того же. Но против первого лица я тоже ничего не имею против)
Присутствия и активности 27/7 не требую, ежедневных (да даже еженедельных) постов - тоже. Я не то, чтобы улитка, но, бывает, могу подвиснуть, особенно если долгов много копится.
Хотелось бы видеть вовлеченность в игру, готовность строить сюжеты и обсуждать, ведь тут такое огромное поле для фантазии, начиная от самого моего детства и заканчивая настоящим. А все это рождается через общение, а потому, помимо отписок о наличии поста в теме, мне хотелось бы видеть и его)
Так же хотелось бы видеть готовность играть высокий рейтинг (как минимум NC-17). Весьма хотелось бы, на самом деле.
Грамотность и соблюдение элементарных правил пунктуации. Хотя бы на 4.
Я не люблю различные и, на мой взгляд, излишние "украшения" постов (цитаты вначале (разве что только перед игрой в роли эпиграфа), приложение песни, гифки посреди текста и т.п.). Это все, конечно, терпимо, но без этого мне будет куда комфортнее.

❖ гостевая, ЛС, а после любой удобный вид связи.

пример поста

Ein Flüstern fiel mir in den Schoβ
Und führte feinen Klang
Hat viel geredet, nichts gesagt
Und fühlte sich gut an

Rammstein – Fruhling in Paris
[indent] Солнце уже почти коснулось горизонта, но летний зной и не думал спадать. Чудесно пахло лавандой. Остановившись на краю цветочного моря, Адам прикрыл глаза, утопая в аромате, в легких дуновениях ветерка и прогретом солнцем воздухе. Сзади послышался смех, столь же легкий и заразительно прекрасный, сколь окружающий пейзаж. Он обернулся, встречаясь глазами с золотистым взглядом смеющейся девушки. Взглядом, в котором сияли столь редкие озорные огоньки, свойственные разве что детям. Адам смотрел в ее глаза и понимал, что хочет утонуть. Утонуть в ее взгляде, в ее смехе, в этом лавандовом море, в витающем вокруг запахе. Он терялся, словно мальчишка, и не знал, куда себя деть…
[indent] Но девушка словно прочитала его мысли. На мгновение ее смех стих, а в янтарных глазах вновь зажегся озорной блеск. Подавшись вперед, она легонько толкнула Адама, и тут же бросилась прочь, а мужчина от неожиданности успел лишь выдохнуть:
[indent] – Эллен…
[indent] Но девушка его уже не слышала.
[indent] – Догоняй! – вновь послышался мелодичный смех, и Адам не устоял.
[indent] Он медлил всего лишь миг, словно в последний раз рассматривая золотистые локоны, предательски выбивающиеся из-под шляпки и развивающиеся на ветру. Он любовался ей всего лишь секунду, а затем ринулся следом, даже не надеясь догнать, но, на удивление, делая это очень быстро. Поймав Эллен, мужчина с легкостью повалил ее наземь, и пара покатилась вниз с небольшого склона, оставляя подле себя дорожку из примятых цветов.
[indent] Адам перевернулся на спину, и золотистые кудри оказавшейся сверху девушки защекотали ему лицо. Та Эллен, что он видел перед собой сейчас – растрепанная и веселая – нравилась ему гораздо больше вечно аккуратной и педантичной девушки, какой она была обычно. Усмешка мелькнула на его губах.
[indent] – Ты же знаешь, что поддаваться не хорошо?..
[indent] Ее пальцы коснулись мужских губ, словно бы веля молчать. И Адам повиновался, в очередной раз оказавшись в плену бархата ее смеха и золота глаз.
[indent] – De te sent la lavande, – чистейший французский, слетевший с ее губ, заставил Адама всего лишь на мгновение нахмуриться.
[indent] – Не люблю, когда ты говоришь со мной на французском, – собственная немецкая речь вдруг показалась парню грубой. Он поцеловал пальчик, что все еще касался его губ, и Эллен тут же, смеясь, одернула руку.
[indent] – Я знаю!
[indent] Его пальцы путались в ее волосах; ветер подхватил отброшенную в сторону шляпку. Притянув Эллен еще ближе, он, наконец, коснулся ее губами, целуя скулу, уголок рта, а затем беря в плен ее губы, но лишь на миг, и тут же отстраняясь.
[indent] Сердце его вдруг сжала тоска. Происходящее вокруг казалось ему наваждением, сном, который вот-вот должен бы обернуться кошмаром. Он не верил. Не верил в идиллию, не верил в ее искренность. Что-то порождало в его душе сомнения, и оно же заставило его прошептать:
[indent] – Я не хочу, чтобы это заканчивалось…
[indent] Но ответом ему был лишь смех Эллен.
[indent] – Дурачок, почему же что-то должно заканчиваться? У нас впереди целая вечность…

ОТНОШЕНИЯ:
• • • • • • • • • ❖❖❖ • • • • • • • • •   Мия девушка весьма сложная, но, несмотря, на нелегкую жизнь и вечное бегство, она не теряет веры в то, что когда-нибудь сможет избавиться от тяжести своего прошлого и обрести счастье. Мия, как птица, которая долгое время была заперта в клетке и теперь, освободившись, мечтает расправить крылья и взлететь. Она не стерва, не колкая и не язвительная. В ней сочетается и мягкость и твердость. Ей нелегко, она боится, она плачет по ночам, но не собирается больше быть жертвой. Харт подворачивается под руку очень кстати. На самом  деле, Джордан вызывает в ней бурю эмоцию. Из-за домашнего насилия, которому она подвергалась, Мия буквально вздрагивает от прикосновений. И все еще испытывает отвращение к мужчинам. Джордан в ней не вызывает таких радикальных чувств, скорее наоборот. И это одновременно  пугает девушку и интригует. Их история зарождается в тот момент, когда они встречаются взглядами в той самой кафешке, в которой Мия работает официанткой. Ей уже известно про него все. В маленьком пригороде Портленда, чужаки сразу становятся новостью дня.
Джордан бежит от своего прошлого, пытаясь свыкнуться с новой сущностью и решить, что делать дальше. Он ввязывается в собственные аферы, выпуская свой гнев в подпольном бойцовском клубе для сверхъестественных обитателей. В пригороде об этом  клубе ходит дурная слава, но местные маги скрывают от простых смертных всю правду. Поэтому для Мии Джордан всего лишь боец. Никак не гибрид, обращающийся в огромного волка.
Ее брат связывается не с теми людьми, узнает правду о клубе и его прессуют. Джордан, скажем так, впрягается, получая ранение. Девушка оказывает ему первую медицинскую помощь, но он грубо ее отшивает и уходит. На утро он цел и невредим, попивает кофеек, как ни в чем не бывало, вызывая в душе Мии целый ворох непрошеных вопросов, которые она проглатывает, с молчаливой обидой. 
   А затем она получает послание от отца… И решает больше не бежать, а остановиться и дать отпор. В этом ей может помочь Харт, который неожиданно соглашается дать уроки самообороны.
Развитий этой истории множество. Все обсудим. Хочу оговорить сразу, что Джордан, на данном этапе собственной жизни, способен лишь использовать женщин по назначению. Ему не нужна любовь, он можно сказать, страшится снова испытать это чувство. Поэтому Мии будет больно, причем в буквальном смысле тоже. Ведь она ничего не рассказала мужчине о своем отце. А в Джордане сейчас сочетается две сущности. И та, что подвержена вспышкам гнева не будет церемониться с девчонкой. Кстати, важный факт. Любовь любовью, а страсть страстью. Не исключено, что он будет подвержен низменным порывам затащить Мию в постель. Но тут Харта ждет облом,  так как барышня девственна, а даже он не такой негодяй, чтобы воспользоваться и выбросить.

ЛИЧНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ:
• • • • • • • • • ❖❖❖ • • • • • • • • •   Начну с самого главного - если вы ждете обилие постов и развитие истории в очень скором темпе, боюсь вас разочаровать. Не стоит также тешить себя иллюзиями, что я из тех кого надо вдохновлять. Не надо, я пишу по настроению и ни один самый захватывающий и красивый пост этот процесс не ускорит. Вы еще тут?) Тогда, ок, закономерный вопрос - на фига мне тогда заявка? Все просто - я хочу видеть этого персонажа на проекте. Хочу, чтобы Мия ожила под вашей фантазией. Немаловажно - хочется активного ролевого игрока, который строит свои сюжеты без привязки к одному единственному персонажу или сюжетной линии. Хочу наблюдать за вашей игрой с другими. Так что плюс, если вы пишите не раз в пятилетку, но с пониманием относитесь к улиткам. Как ты много хочешь, Харт хд Хочу такую девчонку, которая не испугается, вольется в коллектив, будет радовать меня и всех игроков во флуде и в игре, а не отсиживаться на главной странице в ожидании постов. Хочу красивых строчек, приправленных ее переживаниями. Здесь наверное хотел бы перед регистрацией и анкетой посмотреть пример вашего поста)
В принципе, флудер из меня лучше, чем игрок, поэтому я всегда буду рядом. Это не значит, что я совсем не буду писать вам посты. Я буду очень стараться, но предупрежден, значит вооружен, верно? Если решились, то велком в гостевую, остальное все решим.

Слышу вой под собой, вижу слёзы в глазах.
Это значит, что зверь почувствовал страх.
Я смотрю в темноту, я вижу огни,
Это значит, где-то здесь скрывается зверь.
Он, я знаю, не спит, слишком сильная боль,
Всё горит, всё кипит, пылает огонь.
Я даже знаю, как болит у зверя в груди,
Он идёт, он хрипит, мне знаком этот крик.

♫ наутилус помпилиус — зверь
Плечо скручивает вибрирующая резкая судорога, когда острые клыки вонзаются в плоть, пытаясь разорвать мышечную ткань в лохмотья. Дыхание на мгновение прерывается, сердце замедляет свой неумолимый бешеный ритм, чтобы с новой силой застучать набатом по вискам, заглушая острую боль, вонзающую свои колкие щупальца в каждое нервное окончание. Смутное восприятие реальности обухом по голове заставляет сопротивляться велению того, что зарождается внутри. Нечто бесконтрольное. Опасное и нестерпимо упоительное. То, что заставляет Джордана бежать и то самое, что сейчас приказывает не двигаться с места, подминая противника под себя, выпуская наружу зверя, мучительно скребущегося о клетку, выстроенную разумом в тщетных попытках его сдержать. Смертельно опасный хищник вырывается на свободу, подавляя человеческую волю, увлекая сознание подальше от того, что происходит сейчас с телом и странное ощущение селится в груди Джордана, когда краем мысли он пытается ухватиться за край поводка, натянуть его так, чтобы не дать бушующему внутри волку окончательно вырваться наружу.
Разбитый вдребезги асфальт, вперемешку с  крошками щебня под ногами, вмиг превращается в кашу. Густая завеса мутно-серых частиц пыли обволакивает темный переулок, в котором сверкают разъяренные глаза вампира, решившего позабавиться с выбранной жертвой, до этого особо не волновавшегося по поводу собственной безопасности.  Его дни были сочтены. И Харт, если бы он мог сейчас быть во главе собственной сущности, точно не стал бы горевать о его кончине.  Его волновало другое. Куда более глобальное противостояние.
В темноте раздается вопль, наполненный невыносимой болью, обрывающийся предсмертным хрипом. Джордан делает несколько шагов от трупа вампира, застывшего изваяния, ставшего последней  рухнувшей преградой на пути у зверя. Саднящие раны на плечах, шее и торсе покрываются густой шерстью, незамедлительно начиная ускоренную регенерацию.  Харт обращался тысячи раз. Его корежило и ломало, заставляло выть от нестерпимых мук, но то что творилось сейчас было, ни на что не похоже. Нечеловеческий рев,  глоток за глотком огненно-горькой болью, кипящей в горле, ищущей путь наружу, разрывает легкие, заставляя пасть ничком и скорчиться на дороге, покрытой угольно-серой пылью. Она забивает рот, глаза, не давая окончательно завершить превращения, на секунду дезориентируя зверя. Вот он. Единственный шанс обрести контроль. Судороги ломают кости, заставляя волка корчиться в агонии собственных страданий и только мысль, такая одинокая, но спасительная как вспышка яркого солнечного света озаряет задворки сознания, позволяя Джордану набросить поводок на чудовище, карабкающееся из его нутра.
Мысль о ней.
Он вспоминает Кассандру –  тревожную, хмурую, беспокойную.  Провожающую его взглядом полных слез и горечи. Она хватает его за рукав, но он так торопится уйти. Не подвергаться ее опасности. Так и не сказав на прощание, как сильно она ему нужна.
Нет, ему не хочется видеть ее такой. Смех. Волосы, в которых играет ветер. Манящие губы, что могут подарить блаженство. Вот что должно вернуться его. Заставить волка отступить прочь. Но вместо этого только ее  глаза и не высказанная в словах печаль, затаившаяся в их сердцевине. Но даже это лучше, чем ничего. Раз за разом, когда зверь становится сильнее, образ Кассандры уплывает от него в манящую призрачную даль, обещающую покой. Если только он подастся этому… Бросит борьбу.  Сдастся на милость алчной твари, что терзает его изнутри. Все закончится. Страдания… Боль. Страх. Все… закончится.
Но не сегодня.
Темнота приходит ниоткуда. Просачивается из теней прошлого, сковывает, замершее в груди сердце, невидимыми путами, разливается по венам, смешиваясь с собственной кровью, не давая прийти в себя, забыться целительным сном. Откуда-то издалека доносятся крики. Хриплые с оттенком безысходности, затрагивающие неведомые струны души.  Они взывают к нему, молят о спасении, клянут его, вернее того, кем он больше не является. Не человек… не волк. Нечто неведомое и не понятное. То, что невозможно ни принять, ни победить… И рой вопросов в голове. Что же это? Как продолжать борьбу? Как жить с потерянной душой?
Пробуждение слишком медленно берет свое и высвобождает разум из плена целительного сна только после того, как физические раны перестают отнимать много сил для своей регенерации. Чуть приоткрывая веки, Харт различает белоснежные стены и  криповатую мебель. Он добрался-таки  до мотеля, на окраине Портленда. Как? История умалчивает. Да не больно, то и хочется вспоминать.  Даже сквозь пелену забытья он не мог не узнать ужасно безвкусный комод, который, похоже, был его ровесником и ранее наверняка принадлежал какой-нибудь весьма противной старушенции со скверным характером.  Но с каждым усилием открыть глаза по шире, и окончательно прийти в себя, мужчина со стоном закрывает их вновь, проваливаясь в темноту, погружаясь в пугающие своей однообразностью сны, не дающие ему покоя, заставляющие его тело биться в агонии лихорадки.
Он не может сказать, сколько прошло часов или дней, когда просыпается с криком, резко вскакивая с кровати. Словно осиновый лист, повинующийся порывам ледяного осеннего ветра, маленький крестик, свисающий с шеи, дрожит в такт, вздымающейся от учащенного дыхания грудной клетки. Мужчина непроизвольно хватается за него рукой, словно все еще верит в Бога, словно некое подобие веры, что все еще теплится  где-то внутри его естества, сможет помочь прогнать кошмары темноты. Кошмары, что не дают покоя, изводят, изматывают, стараясь уничтожить его изнутри.
Омыв лицо холодной водой, он на протяжении нескольких секунд всматривается в свое отражение, страшась увидеть следы нового приступа спонтанного обращения. Привычный Джордан Харт  исчез. Сейчас на него смотрел незнакомец. Под глазами пролегли глубокие сапфирово-синие тени, лицо осунулось, а кожа стало слишком бледной.
- Отлично выглядишь, дружище, - устало шутит он, чувствуя внезапный прилив голода. Сколько прошло времени с тех пор, как он последний раз что-нибудь ел?
Набирая привычный номер пиццерии, Джордан мыслями касается воспоминаний  о нормальной еде, о своем доме и о той, что была для него своеобразным табу в те минуты, когда волк внутри не спешил прогрызать себе путь наружу. Слишком тяжело было находиться так далеко и не иметь возможность дать весточку о себе. Услышать ее голос. Уверить в том, что с ним все в порядке. Что, как только он найдет лекарство, то вернется. К ней. Но после происшествия у Давины, Харт опасался, что может нанести вред тем, кем бесконечно дорожил. И поэтому добровольно обрекал себя на одиночество. Снова.
Телевизор издает приглушенный писк, возвещающий о своем включении. Белокурая дикторша весело щебечет о новых веяниях моды, сменяя кадры которые заставляют сердце сжаться, позволяя ледяному холоду расползтись по грудной клетке. Джордан может поклясться, что узнал собственное альтер-эго. Огромный черно-бурый волк, притаившийся в тени, ведомый чувством азарта погони за новой жертвой. Всего мгновение, чтобы понять, что именно его стараниями были убиты двое парней на заправке. Память дает сбой. Все, что происходит в обличие зверя для самого Джордана скрыто за дымкой плотного тумана, завеса которого приоткрывается лишь в те минуты, когда мужчина пытается вернуть контроль. Что-то расползалось ядом в его крови, нарушая общепринятый ход вещей, делая его угрозой. Харту было неведомо, что это. Он искал, но тщетно. Волновался о Саманте, надеясь, что ей все-таки удается бороться, так же как и ему. Но время было неумолимо и отсчитывало все меньшие и меньшие сроки его нахождения в обличие человека. Некогда он чуть ли не добровольно хотел отдать бразды правления своему волку. Теперь же пытается сдержать чудовище, засевшее внутри.
Дверной стук в оглушающей тишине комнаты кажется неестественно громким, заставляя Харта резко повернуть голову и вслушаться в легкое нетерпеливое дыхание с той стороны. Волк внутри настороженно поднимает свою голову, как каждый раз, когда мужчина неосознанно затрагивает повадки зверя. Унимая бешеное сердце и хватая бумажник со стола, Джордан цепляет фальшивую приветственную улыбку. Отворяет двери, чтобы забрать пиццу, но делает шаг назад:
- Чем-то могу помочь?