«Все волшебные события происходят в самые обычные дни».

День и впрямь обещал быть самым обычным — Нед возился на кухне под напевающего из радиоприемника о растущей с каждым днем любви Бадди Холли, Дигби, растянувшийся на подстилке в углу, лениво за ним присматривал. Запах свежей выпечки вот-вот приманит первых клиентов, запахнет кофе, закружит по залу Олив с тарелками и чашками, появятся десятки дел, но эти утренние часы пирожной медитации он любил особенной любовью. Все казалось ритуалом, волшебством, творящимся за кулисами. Часть его действий для мира за пределами кухни и впрямь была волшебством, но об этом Нед почти не задумывался. Для него вечно свежие фрукты уже давно не волшебнее чувства уюта, которое дает простое смешивание муки, масла и яиц.

«Звоните прямо сейчас, и глазом моргнуть не успеете — окажетесь на залитом солнцем гавайском пляже!» - вещает бодрый женский голос. Нед вытирает руки о фартук, размышляя сколько раз успел бы моргнуть прежде, чем долетел до гавайского пляжа и о том, что никогда не был на Гавайских островах. Как, впрочем, и на любом пляже, кроме местного. Возможно,этот момент осознания стал бы поводом взять отпуск, собрать вещи и отправиться в места, куда еще не ступала нога пирожника, но не стал. Не в том смысле, в котором кто-либо мог бы ожидать.

Пищит таймер, пирожник надевает рукавицы, ныряет в печь за пирогом и... что-то изменилось. Он понимает это еще до того, как становится в полный рост и осматривается. До того, как открывает глаза и не видит перед собой печи. Радио. Радио затихло.

«Все волшебные события происходят в самые обычные дни», - так сказала однажды девочка Чак, живущая по соседству. Нед не помнит что они тогда делали — искали путь в Нарнию в шкафу или представляли себя затерявшимися в дождевых лесах Амазонии путешественниками, но эти слова отложились в памяти навсегда. Вместе со многими другими дорогими сердцу воспоминаниями, связанными с Чак. Они мечтали стать путешественниками, а Нед так и не побывал даже на Гавайях.

Он почти готов увидеть гавайский пляж, но ничего похожего не видит. Хотя вода где-то и впрямь шумит. Вместо печи перед глазами ступени. Нед поднимается по ним взглядом и натыкается на внушительное кресло, обрамленное огромными оленьими рогами. Первые мгновения он просто разинув рот растерянно разглядывает эти рога, замысловатую резьбу, пока осознание происходящего и паника не подступают к горлу. Так не бывает — моргнуть и исчезнуть из собственной кухни. Это похоже на смену сцен в кино, но жизнь пирожника мало похожа на кино. По крайней мере такого монтажа в ней до сих пор не бывало, возможно потому, что в колледже он так и не учился.

Он оглядывается и видит воистину огромное помещение, с множеством похожих на деревья колонн, лестниц, переходов, фонарей. Завораживающие прекрасное зрелище прямо-таки прибило к каменному полу своей красотой и необъяснимостью. Целый город, рукотворный лес в... пещере? Солнечные лучи все же проникают сюда, и воздух очень свежий. От него кружится голова. А может от паники, сковавшей настолько, что он вдруг понял, что вообще не дышит уже несколько секунд. Даже будь это какое-нибудь дно Гранд Каньона или Карлсбадские пещеры, это бы не умалило чудовищной странности происходящего.

Пирожник яростно моргает несколько раз, трясет головой, но ничего не происходит. Кажется, земля уходит из-под ног и он ничего больше не понимает. Обнаруживает, что по-прежнему сжимает в руках горячий вишневый пирог, и запах его немного успокаивает. По крайней мере из его памяти не исчезли какие-нибудь сутки безумных решений и путешествий - похоже, он и впрямь достал пирог и оказался здесь. Моргнув на всякий случай еще раз, с особым усилием и посылом, Нед зачем-то обходит трон (иначе его и не назовешь) и обнаруживает за ним пропасть с буйным ручьем внизу. Больше у него идей нет. Это больше похоже на Нарнию, чем на Гавайи. Он почти забыл что делать в таких случаях.